– Что-нибудь получается?

Меркаде показал ему страничку, усеянную серыми квадратиками разных оттенков.

– Это, конечно, не фоторобот.

– Подождите, комиссар, мы еще не увеличили разрешение, не убрали черноту, не создали целостное изображение и не покрасили его. Надежда еще есть.

– Очень хорошо, улучшайте изображение, – сказал Адамберг.

Он ничего не понял, его мысли витали далеко, и он представлял себе крупные заголовки завтрашних газет: «Арестован жестокий лувьекский убийца Норбер Арно де Шатобриан».

Данглар вышел из своего кабинета, замахал рукой и принялся молча делать комиссару выразительные знаки, требуя немедленно подойти к нему.

– Помощник министра, первый секретарь министерства внутренних дел на проводе, – еле слышно произнес Данглар. – Идите скорее, что-то срочное.

– Мы опять совершили какую-то глупость? – шепотом отозвался Адамберг.

Данглар подтолкнул его в спину, усадил в свое кресло и сунул в руку телефон. Адамберг почтительно поздоровался, однако первый секретарь после короткого приветствия сразу перешел к сути:

– Речь о лувьекском деле, комиссар Адамберг. Не будем зря тратить время, детали мне известны. Я никогда не верил в способности дивизионного комиссара Ле Флока, но на этот раз он превзошел себя в глупости и недальновидности, произведя поспешный арест Норбера де Шатобриана. Министр остановил его буквально в последнюю секунду, и теперь, до выяснения обстоятельств, его временно замещает ваш дивизионный комиссар. Это означает, что вы откладываете все текущие дела и занимаетесь этим: такое решение принял министр, несмотря на вашу неоднозначную репутацию. Возьмите с собой всех сотрудников, какие вам потребуются, а если будете нуждаться в дополнительной поддержке, не стесняйтесь, просите, мы даем вам полную свободу действий, только как можно скорее задержите этого убийцу, который мало того что совершает отвратительные преступления, так еще и всячески старается подставить Норбера де Шатобриана. Министр вне себя от ярости.

Секретарь сделал многозначительную паузу, не предполагавшую ответа, и продолжал немного спокойнее:

– Я передал вам распоряжение министра, уведомил вас о его настроении. Я знаю, что вы дважды побывали в Лувьеке, у вас установилось полное взаимопонимание с вашим коллегой Маттьё, отменным работником, и в первый раз вам удалось пресечь бездумные действия дивизионного комиссара. Какие аргументы вы привели?

– Недостаточно оснований для обвинения, имеются несоответствия, и, как подтверждают свежие факты, налицо такой избыток улик, что преступника можно принять за слабоумного. Чего не скажешь о Норбере де Шатобриане.

– Разумеется, нет.

– Но дело будет довольно непростым, господин секретарь. Кажется, что убийца выбирает жертвы случайно, но это не правда, я так не думаю.

– Почему?

– Я не знаю, господин секретарь, у меня возникло такое ощущение.

– Несмотря на то что члены вашей команды хранят молчание, защищая вас, до нас дошли слухи о ваших «смутных ощущениях», – сухо проговорил помощник министра. – Постарайтесь о них забыть и работать четко, результативно и быстро. Вытащите Шатобриана, это все, что от вас требуется.

Не попрощавшись и не дав Адамбергу времени ответить, чиновник повесил трубку.

– Нам передали дело, Данглар. Убийства в Лувьеке теперь наши.

– Я уже понял.

– Подготовьте совещание в соборном зале, надо ввести всех в курс дела, а я пока позвоню Маттьё.

«Соборный зал», получивший свое громкое название благодаря Данглару, являл собой комнату для совещаний, большую и просторную, в то время как «зал капитула», чуть поменьше, использовался для собраний в более узком кругу. В соборном зале каждый, входя, занимал свое привычное место, причем не из уважения к традиции, а чисто автоматически. Никто и не подумал бы сесть во главе длинного деревянного стола, где царили Данглар и Мордан, два заместителя Адамберга. Один обладал огромными знаниями, другой – проницательностью и природной интуицией, и они состязались между собой в технике расследования – прежде всего тех дел, которые не привлекали Адамберга.