— Я Надежда. Алексей, вы нам очень поможете, если дадите журналистам интервью. То, что в нашей команде кардиохирург, здорово поспособствует делу. Это подаст пример другим врачам да и вообще всем… — она замолчала. — Пожалуйста.

— Ну, если это так необходимо, — пожал плечами я. Я не раз общался с прессой после уникальных операций. Однако это было до смерти Леры. После этого я отказывался говорить с журналистами. Мне вообще лишний раз ни с кем говорить не хотелось. Но эти волонтёры были такими… увлечёнными! Они хотели помогать другим, при этом ничего за это не получая. Я был немного обескуражен, но восхищён ими. Не знал, приду ли сюда ещё раз, но все же если я могу сделать для них такую мелочь, как ответить на пару вопросов и поулыбаться на камеру — от меня не убудет.

— Отлично! Я позову их сюда! — сказала Надежда и побежала обратно к группе людей.

Через минуту к нам подошли три красивые девушки с микрофонами, на которых были логотипы разных телеканалов, вслед за ними шли операторы с огромными камерами на плечах. Они принялись расставлять их перед нашей палаткой. Одна из журналисток подошла ко мне.

— Добрый день! Я Дарья Покровская, корреспондент «Первого Новостного», — представилась она. Мы зададим вам несколько вопросов, если вы не против.

— Да, конечно, — кивнул, поднявшись с места.

— Пускай сидит, — услышал голос одного из операторов. — И надо чтобы кто-то из пациентов сел рядом, заснимем картинку сначала.

— Мы можем пригласить сюда кого-то? — посмотрела журналистка на Надежду. Та засуетилась, ища глазами «жертву».

Пока она искала нам «пациента», я представился и ответил на несколько вопросов не на камеру. Надежда привела мужчину не сильно свежего вида, но, кажется, он был совсем не против попозировать для телевидения.

— Осмотрите его, мы просто заснимем вашу работу, — снова попросила журналистка. Я вздохнул, но сделал то, о чем они просили.

— А теперь давайте поменяем локацию, — командовали мной журналисты. — Встаньте, пожалуйста, вот здесь.

— Так? – уточнил я.

— Да, спасибо, — улыбались девушки.

Я уже и отвык от того, что давать комментарии прессе — это так утомительно.

— Пишем? — посмотрела одна из журналисток на операторов.

— Да.

— Алексей Николаевич, почему вы решили стать волонтёром? — широко улыбалась мне Дарья, протягивая микрофон к лицу.

— Извините, подождите! — снова бежала к нам рыжая Надежда. — Тут ещё печатные СМИ приехали. Давайте уже все вместе!

К нам спешило ещё несколько человек, на ходу включая диктофоны. Они облепили меня со всех сторон, протягивая руки с микрофонами и диктофонами. Хотелось убежать от пристального внимания. Надо же было нарваться на такую засаду!

— Все готовы? — снова окинула своих коллег взглядом Дарья.

— Пишем, — скомандовал один из операторов.

— Итак, Алексей Викторович, почему вы сегодня пришли сюда? Почему решили стать волонтёром?

Я начал отвечать на вопросы, разумеется, не говоря всей правды. Рассказывал то, что от меня ждали: что люблю помогать людям, что это здорово, что это наш долг как сознательных членов общества и так далее и тому подобное. Вопросы не заканчивались. Каждый журналист задал как минимум по два.

— Как волонтерство сказывается на вашей основной работе? — внезапно услышал я голос, от которого у меня сердце трепыхнулось. Я резко повернулся к златовласой девушке, которой несколько недель назад спас жизнь, и застыл как вкопанный.

— Это такой сложный вопрос? — не сдавалась она.

Я молчал.

— Всё, мы уже всё, что было нужно, записали, спасибо за интервью, Алексей Викторович, можете сегодня в вечернем выпуске новостей искать себя, — улыбнулась Дарья Покровская. Нечто подобное говорили и её коллеги. Только кивал, даже не глядя на них. Всё внимание сосредоточил на той бессовестной золотоволосой ведьме, о которой я только и думал в последние недели. И это были совсем не хорошие мысли. А новость о том, что она подала на меня в суд, и вовсе заставила меня испытывать к ней жгучую неприязнь.