– Она на вас что, кредитов что ли набрала и смылась? – ухмыляется Илюхин, но мы обе его почти не замечаем.

– Какой выходки?! – ранит меня в самое сердце. – Это же твоя родная сестра, и моя мама, пропавшая без вести. Как ты можешь так о ней говорить?

– Могу, Лер, – обхватывает меня за плечи. – Потому что никуда она не пропадала. Отчасти это был ее выбор.

– Но как?! – глотаю ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег. – Неужели и на этот счет вы с бабушкой столько лет меня обманывали? Сперва какой-то ведьминский дар, о котором никто не просил, теперь еще и это. Она что, бросила меня?

– Нет, Лера, нет, – тянется рукой к моей щеке, вновь намокшей от горячих дорожек из слез. – Милая моя, никто тебя не бросал. Твоя мама очень ждала тебя, и всегда любила. У нее в жизни никого дороже не было. Просто однажды она не смогла вернуться.

– Откуда? – разрывает меня от всей этой недосказанности, и того, что ответ на каждый вопрос приходится вытаскивать клещами. – Мама все-таки умерла? Она тоже была ведьмой?

– Ну почему сразу умерла? – улыбается Марина, глядя на меня, как на умалишенную, не понимающую простых истин. – Она просто в другом мире.

– Как и все покойники, – снова вклинивается в наш разговор Илюхин, и я наконец удостаиваю его прожигающим взглядом. – Все-все, молчу, – поднимает руки ладонями вверх, будто сдается. – В другом мире, так в другом мире. Только давайте без этих ваших ведьмовских штучек.

– Вы застряли там что ли?! – гневно доносится сверху, заставляя разом погаснуть свечи на первом этаже, и я невольно вцепляюсь в руку Вадима.

– Твою же… – застывает каменным истуканом и сам Илюхин.

– Идемте, – первой оживает Марина, и тянет нас за собой. – Все это потом. Надеюсь, у нас еще будет время. А старшая права. Если действительно хотите вернуть своего Егора, надо поторопиться.

В гостиной на втором этаже на удивление уютно: разожженный огонь в камине, который так и манит теплом, небольшой столик с чайной парой в цветочек, кресло, диван, укрытый шерстяным пледом. Не хватает только корзины с клубками и спицами для полноты картины.

Начальница Марины, деловая и вполне себе современная женщина средних лет в строгом брючном костюме на высоченных каблуках, как-то даже не вписывается в этот интерьер. Отвлекшись от созерцания языков пламени, она резко разворачивается и смеряет меня заинтересованным взглядом. Но еще большее ее внимание привлекает Вадим.

– Вот это улов, – подобно мартовской кошке ласкает взглядом его широкие плечи. – Кто это тут к нам пожаловал? Неужто прокурорский сынок, – щурит темные глаза, подходя все ближе и ближе, отчего Илюхин заметно напрягается.

– Мой отец не имеет к этому никакого отношения.

– К этому, может, и не имеет, – абсолютно бесцеремонно тыкает в него пальцем, проводя дорожку по рельефной груди, обтянутой светлой футболкой. – Ну да ладно. У нас с ним отдельные счеты, а твоя история только началась. Рассказывайте, с чем пожаловали.

Не успеваю я и рта открыть, Марина выходит вперед, закрывая меня своей худощавой спиной, словно мне что-то угрожает.

– У них друг пропал, в портал провалился прямо в центре за клубом. Сработало проклятье «Пропади пропадом». Готова отправиться и попробовать вернуть парня домой, – рапортует, неумело пряча волнение, будто солдат на плацу.

– Готова она, разбежалась! Только я тебя никуда не отпускала, – усмехается женщина, наслаждаясь своим превосходством. – И не отпущу, даже не проси. Мало того, что девчонку от меня скрывала столько лет, так еще и срок твоей отработки не вышел. А в «Пропади пропадом» места глухие, темные. То непроходимые леса и болота, кишащие нечестью, то пустоши на километры вокруг, да пыльные бури с мертвяками. Потеряешься, тебя-то саму кто назад воротит? – машет рукой, определенно оценив, как дружно округлились наши глаза. – Да ладно вам пугаться-то. Я еще ничего страшного и не сказала. А кому на роду написано там побывать, тот сам все прелести этого места по достоинству и оценит.