Обхватив тремя пальцами запястье, такое тоненькое, что кажется, сейчас сломается, я дернул ее руку.

Светловолосая оборванка, стоявшая на коленях, подняла голову.

И глаза ее не могли принадлежать нищей невольнице. Это были глубокие озера, в которых утонули небеса.

Длинные, черные ресницы делали взгляд еще более пронзительным. Высокий, чистый лоб, на который падает прядь золотистых волос. Ровный нос мог бы принадлежать благородной особе. Губы словно выполнены резцом лучшего скульптора.