Мы тронулись, стараясь выбирать безлюдные места.

– Ты говоришь так, словно и правда знаешь, куда нам нужно, – сказала я, когда мы въехали в прозрачную рощу.

– Знаю. Пока ты примеряла колготки и услышала, что нас собираются убить, я беседовал с продавцом. И узнал новый слух – император Кайтон, когда узнал, что сотворили с его матерью, сам полетел в Гардию, разорил королевский дворец и лично забрал какой-то артефакт, бывший предметом гордости сэлонимов Приграничья.

– Святыня Магики! – ахнула я.

Значит, это я самого императора видела. Жаль, не разглядела. Со спины – дракон и дракон. Правда, в голосе и правда чувствовалось небывалое величие. Особенно, когда он велел оставить меня в покое. Будто даровал жизнь и имел на это право.

– До этого я сомневался, что артефакт точно доставили во дворец. Думал, возможно он пока что в одном из военных лагерей или в сокровищницах, куда солдаты почестнее стаскивают трофеи. Но раз Кайтон сам забрал артефакт, значит нам без всяких вариантов нужно в сердце Даэры. К великим драконьим горам.

Драконы предпочитают жить на высоте, строят свои замки в горах. Дворец императора – не исключение. Расположен он так, чтобы бескрылым до него добраться было невозможно.

Рабов и прислугу из сэлонимов доставляют туда по воздуху. С этой целью изготавливают огромные деревянные короба, к которым крепятся длинные жерди. Получается что-то вроде крытых носилок. Внутрь набивается народ. И драконы-прислужники императора хватаются за жерди и поднимают короб на посадочную площадку дворца.

Там уже распределяется, кого куда – на кухню, в уборщики или для прочих хозяйственных надобностей.

– Наверняка, в ближайшее время среди рабов его императорского величества будет пополнение, – сказал Хаур, – и нам надо попасть в одну из переносок. Даже если придется подкупить драконов-доставщиков твоими драгоценностями. Ты будешь первой принцессой, Адела, которая заплатит за то, чтобы ее взяли в рабыни.

Кайя угасала.

Ее кожа стала пепельной, словно золой присыпана. На щеках появились черные пятна. Дракон при смерти выглядит именно так.

Я смотрел на нее, и в груди моей поднималась ярость.

Нет ничего хуже для владыки мира, чем чувствовать свое бессилие. Есть вещи, которые ни купить, ни завоевать.

– Мы можем только молиться, великий император, – лекарь Райко Наирн скорбно поджал губы. Мне захотелось его убить. Выпустить кишки и поджечь. Но я понимал, что этот гнев направлен вовсе не на целителя, а на саму ситуацию. И держался.

– То есть, ты считаешь, Райко, что работа лекарей закончилась и пришло время жрецов? – спросил я, сам удивившись тому, как звучит мой голос.

Кайя была без сознания третий день.

– Надежды на целебную магию нет, – подтвердил Наирн, – верховная дерра уходит от нас.

Я закрыл глаза и стиснул зубы, чтобы не спалить все вокруг.

Приграничье и так выжжено, Гардия лежит под собственными обломками, а король Матиас Атейн объявлен в моей империи преступником, как и все члены его семьи. Любой Атейн подлежит смертной казни на центральной площади Даэры.

Заговоренная магическая стрела пробила грудь моей матери, когда она была в человеческом облике.

Слабой, хрупкой оболочке.

Острый наконечник, смоченный ядом, прошел рядом с сердцем, ломая ребра и протыкая легкие.

Кайя выдыхала кровь и пену.

Сейчас в ней все еще теплилась жизнь, благодаря усилиям армии лекарей. А я на них еще и злился, за то, что не могут достать драконицу с того света.

– Оставь меня с ней одного, – приказал я Райко.

– Повинуюсь, великий, – склонился лекарь передо мной. И вышел, пятясь так, чтобы не повернуться ко мне спиной, проявив тем самым неуважение.