– Вот скажи, – как обычно начал он очередной разговор. – Что бы ты делал, если бы не твоя Ольга?

– Ты о чем? – посмотрел на телефон Рыбкин.

Сашка так и не брала трубку, а Кашину он решил позвонить позже.

– Ну вот смотри, – Горохов наконец перестроился в левую полосу и хоть немного ускорился. – Если бы не было Ольги, ты бы не познакомился с ее отцом – собственным тестем. Он бы не поднял тебя из мелкого клерка до начальника отдела, который ты по сути и создал. И ничего не было бы. Ты бы не дослужился до директора. Не стал бы совладельцем. Вспомни, как все начиналось. Твоя мать сказала, что один добрый человек может взять тебя на работу. Ты пришел наниматься, столкнулся со мной. Обнялись, вспомнили институтские годы. Меня не сразу взяли, хотя я тоже не просто так в этой конторе появился, а тебя сразу. И сколько теперь у тебя акций? Один процент? Два? При наших объемах это рог изобилия до конца жизни. Разве не так?

– Ты чего хочешь-то? – спросил Рыбкин, перелистывая бумаги. В руках у него был обычный отчет. Все цифры известные, ничего нового. Два предыдущих квартала были закрыты с лучшими показателями, динамика не спадала. До конца третьего квартала еще месяц. Какого черта вся эта спешка? Или и в самом деле все в этом загадочном «и др.»?

– Я хочу узнать, Рыбкин, в чем твоя ценность, как человека без всяких подпорок, – сказал Горохов.

Рыбкин покосился на приятеля. Тот был серьезен. Слишком серьезен для Борьки Горохова.

– Зачем тебе знать мою ценность? – спросил Рыбкин.

– Для сравнительного анализа, – ответил Горохов. – Может быть, для самооправдания. Поскольку моя собственная ценность стремится к нулю. Даже к двум нулям. На работу меня в итоге таки взяли, но лишь по протекции моей же Нинки. Тогда еще будущей жены. Потом, думаю, уже твоя Ольга подключилась, пошепталась, с кем надо. Да и Нинка… Если бы не они, не было бы сейчас начальника снабжения Горохова. Ясно? Ну, потом еще моя прошлая начальница слово замолвила, но по сути – я тут ни при чем!

– Ты хороший работник, Борька, – заметил Рыбкин. – Начал с рядового агента. Не шкурничаешь, все успеваешь…

– Твоя логистическая структура помогает, – скривился Горохов. – Я винтик, Рыбкин. Безотказный, но винтик.

– Неважно, – сказал Рыбкин. – Я ведь тоже винтик. Может быть, большой и блестящий. Просто хорошо делаю свою работу. Вижу узкие места и не допускаю их… заиливания, скажем так. В этом секрет. Можно пыхтеть и решать проблемы, а можно эти проблемы прогнозировать и предотвращать. Знаешь, рецепт удачи прост. Это все нельзя раскрутить и отойти, чтобы отдышаться. Надо крутить беспрерывно. Помнишь, ты меня еще ссылками бомбардировал на наших сокурсников? Сначала из живого журнала, потом из одноклассников? Что там теперь еще? Вконтактик? Фейсбук? Я тебе сколько раз говорил, что мне некогда этим заниматься? А мне ведь и в самом деле было не-ког-да.

– Значит, в этом секрет, – понял Горохов. – Тогда ты не полный ноль. Я, правда, последнего и не предполагал. Только есть ведь еще одно. Каким бы ты ни был хорошим работником, а я помню, как Сергей Сергеевич расхваливал тебя в прошлом году, дорогого стоит, услышать от такого зубра – «приятно, когда можно не умалчивать, что этот кент – мой зять». Так вот, несмотря на все это, можно ведь все потерять.

– То есть? – не понял Рыбкин.

– Ну, – Горохов поморщился, взъерошил левой рукой волосы, – вот смотри. Предположим, ты поругался с Сергеем Сергеевичем. Вдрызг. Не знаю… оскорбил его. Украл что-то. Прокололся. Нанес ущерб компании. Еще что-то сделал. И он тебя уволил. Понимаешь, каким бы ты ни был бесценным работником – это не гарантия, что ты в корпорации навсегда. Все решает он. Так?