- Кого из вас уволить за опоздание? - Никифоров сводит брови и спрашивает ровным холодным голосом. Будто мы подорвали экономику страны тем, что выпили кофе.

- Меня. - Вскидываю подбородок и смотрю в наглые глаза. Хочет показать, какой он Босс? - А в причине увольнения укажи, что сотрудница долго меняла прокладки, - ехидничаю и иду на свое место.

Все мужчины смотрят на меня, прикусив языки.

- А вы, Леонид, тампоны, видимо, так долго меняли?

Миша давит смешок в кулаке.

- Нет, я просто был в туалете. А что, это запрещено?

Фух. Спасибо, Леня, что поддержал. Хоть тут ты не оплошал и не побоялся. Двоих Алексеевич не уволит.

Кидаю на Леню благодарный взгляд и перевожу глаза на Марка. Он приоткрывает губы, чтобы что-то сказать, но снова смыкает их в узкую полоску. Вполне вероятно, он хочет сказать что-то лично мне, но держится, чтобы не сказать лишнего. Смотрит попеременно то на меня, то на Леонида.

- На сегодня мы заканчиваем, - говорит не то, что хотел бы. - У меня появились важные дела и мне надо уехать из города на несколько дней. На сегодня задание у вас есть. Вечером я пришлю на электронную почту следующие. После выходных встречаемся с отчетами о выполненной работе. Все свободны.

Начинаю тоже складывать свои вещи в сумочку.

- Алиса Николаевна, задержитесь, - кивает мне и складывает руки на столе, ожидая, когда все покинут помещение. Шумно сглатываю, потому что вот так, при всех, оставить меня, подразумевает какой-то разговор наедине. И, судя по его настроению, не самый приятный. Остаюсь на своем месте, но все убираю, чтобы в любой момент уйти, если разговор свернет не на тот поворот.

Я складываю руки на груди и под подбадривающие взгляды остальных жду, когда останемся одни.

- Во-первых, никогда не разговаривай так со мной при подчиненных. Наедине, можешь сказать мне все, что хочешь, но при посторонних я не позволю такие выходки. Надеюсь, это понятно. - Я киваю и молча соглашаюсь, что тут я была не права. - Во-вторых, ты совсем не дорожишь этой работой? - спрашивает уже спокойней. - Для тебя это неплохой шанс и ты сейчас меняешь престижную работу на секс в туалете?

Слова бьют по ребрам, и я приоткрываю рот, выпуская струю воздуха. Он подумал, что мы… в туалете… Вскакиваю с места, отталкивая стул назад. Наедине, значит, можно говорить то, что я думаю.

- У тебя совсем крыша поехала, Никифоров? Может, вы с женой и практикуете такое в общественных туалетах, но не надо всех равнять на себя. Как у тебя вообще такая мысль родилась? Совсем тронулся, придурок? - я не фильтрую выражения, потому что мы наедине и он первый начал. У меня вообще после него никого не было, а меня обвиняют в том, что я с кем-то в туалете.

- Это выглядело так, - пожимает плечами.

- Это выглядело так, как твой извращенный мозг это хотел увидеть. У тебя обострение что ли? Мы кофе пили.

Марк сверлит меня взглядом. Тяжело нам придется.

Вот каким должен был быть наш первый разговор, а не тот - наигранно-вежливый.

- Извини, возможно, я был не прав, - спокойно отвечает.

- Возможно?! Ты и был не прав. Слушай, меня уже воротит от твоей этой вежливости. Плевать тебе, обидел ты кого-то или нет. Не надо строить из себя хорошего. Тебя никогда не волновали чувства других людей, только твои цели и желания. - Скулы на его лице напрягаются, а взгляд темнеет. - Странно, что ты смог кого-то полюбить и жениться. Надеюсь, эта женщина счастлива. - Делаю вдох и, пока он не начал говорить что-то в ответ, продолжаю. - Ты же можешь перевести меня? Сегодня как раз последний день. Мы оба это знаем. Сделай это, если не хочешь, чтобы на твоих руках была смерть еще одного человека.