- А вы, простите, кто? – пристально взглянув на Колычева, спросил преступник.

- Губрозыск. Мы за тобой уже месяц гоняемся.

- Губрозыск… Вот оно что… Ладно, ваша взяла, - вздохнул Чеснок. – Сдаюсь я.

И такая была покорность в его словах, что агент на какое-то мгновение допустил ошибку, отведя ствол в сторону от бандита. А может, понадеялся на товарищей из уездной милиции.

Никто не ожидал от Чеснока такой прыти. Миг, и револьвер Колычева оказался в густой траве, а сам агент согнулся от предательского удара в пах. Рожнов ткнул штыком, метя в живот бандита, но Никитин успел схватиться за ствол трёхлинейки и дёрнул его на себя. Милиционер, потеряв равновесие, полетел в кусты. И тут же вслед ему прогремел выстрел. Чеснок действовал молниеносно, успев выхватить из кармана шинели «браунинг» и нажать спусковой крючок.

Брать живым, вспомнил Елисеев одно из наставлений Колычева. Живым, несмотря ни на что. Губрозыск надеялся через Чеснока выйти на шайку, давно наводившую страх на всю губернию.

Время спрессовалось в короткий миг, когда Петр ринулся на Чеснока. Тот уже направлял ствол на милиционера, палец ложился на воронёный спусковой крючок… Елисеев пригнулся, «браунинг» бахнул прямо над головой, сорвав фуражку. Петр головой протаранил грудь бандита, боднув его, словно бычок.

Они повалились вместе. Милиционер оказался сверху, увидел перед собой полные злобы глаза, налившиеся кровью.

- Получи, сука!

Кулак врезался прямо в нос Чеснока, расквасив его и превратив в нечто невообразимое.

- Еще, гад!

Он ударил бы и во второй и в третий раз, но тут его руку перехватил Колычев.

- Отставить! Отставить, кому я сказал! Мне его ещё допросить нужно!

Петр с трудом оторвался от окровавленной рожи, в которой не осталось и следа от прежней ненависти. Только дикий ужас во взгляде.

- Рожнову помоги, - приказал оперативник. – Ему вроде досталось.

Он с лёгкостью поднял Чеснока и завернул его руку хитрым приёмом.

- Пусти, больно! – взвыл преступник.

Агент стукнул его револьвером по рёбрам.

- Больно ему! – с иронией сказал сыщик. - Сам виноват! Не вздумай трепыхаться – руку сломаю!

Только сейчас все вспомнили о Пантюхине. Тот стоял как соляной столб, не в силах пошевелиться. На покрасневшем лице выступила испарина.

- Испугался? – с короткой усмешкой спросил Колычев. – Бывает. Я сам, когда в первый раз жулика брал, чуть в штаны не наделал.

Он толкнул Пантюхина плечом.

- Проснись, тетеря. Закончилось всё.

- Не закончилось, - сказал Елисеев. – Надо ещё эту сволочь в город доставить. И Рожнова до больницы довезти. На минуты счёт идёт.

В подтверждение его слов, раненый застонал.

- Успеем, - пообещал Колычев. – Должны успеть.

Агент ошибся, Рожнов умер по дороге в больницу.

В вещмешке арестованного среди подарков, которые Чеснок вёз на свадьбу брату, отыскались украшения, проходившие сразу по нескольким разбойным делам в губернии. Агент узнал по описанию серёжки супруги убитого аптекаря.

На другой день Петр сажал Колычева на поезд, идущий в Железнорудск. Тот успел узнать у Чеснока всё, что было нужно, и теперь рвался в губернскую столицу со свежими новостями.

Перед тем, как заскочить в вагон, он крепко пожал руку Елисееву.

- Скоро свидимся, паря!

- Опять в наши края собираешься? – не понял милиционер.

- Нет. Теперь уже ты к нам. Я о тебе слово замолвлю. Нам такие кадры нужны. Жди со дня на день вызова.

[1] Прошу читателя не искать города с таким названием на карте. Железнорудск – собирательный образ северного города тех лет, в котором знающий человек может обнаружить черты, присущие литературной столице нашей родины – патриархальной красавице Вологде и индустриальному Череповцу.