Но без мужа меня никто никуда не выпустит. И с мужем-то не факт, что отпустят, а без него и подавно. Значит, ждем, когда Трэй выздоровеет и встанет на ноги, ведем себя с ним приветливо, заботливо, а вот с консуммацией брака не спешим. Бедный Ольес будет так слаб после болезни, какое уж тут исполнение супружеского долга. И пусть герцог только попробует меня хоть в чем-то упрекнуть. Молодая жена беспокоится о здоровье любимого, вот и уговаривает немного подождать — и никак иначе.

Почему-то казалось, что юному графу удастся легко заморочить голову. А вот от его кузена стоит держаться подальше, с Саллером такие фокусы не пройдут. Да и слишком сильное впечатление производит он на меня вблизи, просто убойное. Ни к чему это сейчас. Совсем ни к чему.

Решено. Налаживаю отношения с Трэем, при первой же возможности стараюсь попасть в обитель и… правильно — ищу библиотеку. Как же приличной попаданке без этого? А главное, обхожу десятой дорогой Саллера, то есть десятым коридором в моем случае.

Негромкий, уверенный стук в дверь заставил резко остановиться.

Повернулась ко входу, распрямила плечи, спрятала за спиной руки — пальцы все еще немного подрагивали.

— Войдите.

А вот и герцог. Легок на помине.

— Вы плакали, миледи? — нахмурился.

Вот что ему опять не нравится? Я должна все время улыбаться и лучиться от счастья в его присутствии? Да, я плакала. Даже не просто плакала — рыдала, ревела, как последняя дура. Но, черт возьми, я не собираюсь в этом признаваться. Совершенно точно — нет!

Вскинула подбородок еще выше.

— Не обращайте внимания, ваша светлость. Что-то в глаз попало.

Угу, десять тысяч соринок… и сразу в оба, для симметрии…

Саллер недоверчиво прищурился. Изумление во взгляде сменилось пониманием, смешанным с не совсем понятным мне чувством. Уважение? От этого невыносимого гордеца? Нет, точно показалось.

— Помнится, вы настаивали на визите к мужу, графиня. Не передумали? — осведомился он, никак не прокомментировав мое сомнительное утверждение. Неужели поверил? — Тогда идемте. Кстати, заодно попросите Дильфора проверить, что же случилось с вашими глазами. На всякий случай. — А вот теперь в его тоне явственно мелькнула насмешка.

Стало обидно. Мне нравился этот мужчина, и подсознательно — глубоко-глубоко в душе — я, как всякая женщина, мечтала, что меня немедленно бросятся утешать. Спросят о причине слез, поддержат, посочувствуют, по крайней мере, а потом бережно прижмут к себе, закрывая от враждебного мира. И я вцеплюсь в его рубашку, уткнусь носом в грудь, зажмурюсь и забуду обо всем. Пусть хотя бы на пару минут — в моем положении уже достаточно.

Но герцога мои воздушные замки мало интересовали. Его светлость в очередной раз вознамерился поиздеваться. Значит, правильно я решила впредь избегать общения и лишний раз с ним не сталкиваться. Так будет лучше для всех.

— Не передумала, — произнесла сухо и, обойдя гостя, первой направилась к выходу.

Идти пришлось долго. Мы спускались, сворачивали из одного коридора в другой, опять поднимались, и мое удивление с каждой минутой росло все больше и больше.

— Почему нас с мужем поселили так далеко друг от друга? — наконец не выдержала я, покосившись на молчаливого провожатого.

— Дильфор разместил вашего супруга в лекарском крыле, — Саллер ответил не сразу, словно его оторвали от каких-то важных размышлений. — Я не возражал. Не беспокойтесь, графиня, — добавил он холодно, — после того как кризис минует и граф пойдет на поправку, вам выделят совместные покои. Как и полагается.

Голос герцога звучал отрывисто и раздраженно, он явно не жаждал общаться. Впрочем, мне тоже стало не до разговоров.