– Девочка, – я демонстративно покрутил на пальцо закрытое магической оправой инквизиторское кольцо, – а ты думаешь, я в империи обычным магом был? Нет, дорогая моя, я – инквизитор.

Зрачки её расширились, и я увидел в них вернувшийся обратно страх. Улыбнулся уже удовлетворённо. Все-таки репутация инквизиции, к слову, более чем заслуженная, известна была далеко за границами империи. И если раньше хоть какие-то иллюзии воровка на мой счёт имела, то теперь, похоже, их не осталось совсем.

Плечи её поникли, и, опустив взгляд вниз, она упавшим голосом попросила:

– Господин, пожалуйста, простите меня.

– Ну будет тебе, – мягко произнес я, – ведь так хорошо сидели, разговаривали… К чему эти извинения? Ты же не пыталась меня обмануть, так, чуть-чуть сместила акценты. Теперь никаких иллюзий насчёт того, кто есть кто, не осталось, и можно более не играть и не пытаться юлить. Так как давно это стало вашим образом жизни?

– Лет семь, – со вздохом ответила Алла, и это была правда. Врать инквизитору? В этом мире подобных дураков не водилось. А значит, наступил новый этап в наших отношениях. Этап честности и открытости.

– И всё устраивает?

– Пожалуй, – она кашлянула, но ответила честно. – Деньги хорошие. Я давно наловчилась. Если охрана где, то слабым проклятием приложу – и можно спокойно работать. Через пару часов оно само рассасывается, а по симптомам и на отравление, и просто на слабость похоже.

– Ну-ка, – заинтересовался я, – покажи, что за плетение.

Она незамедлительно сделала лёгкий жест рукой в воздухе, и тонкая паутинка проклятья рванула ко мне. Дёрнув пальцем, я точечным всплеском силы перебил простенькую вязь, и до меня долетели только тающие в воздухе ошметки.

– Ой! – воскликнула девушка, прижав руки ко рту. Похоже, запускать проклятье в её планы не входило, но тело сработало автоматически, адресовав заклинание мне.

– Без “ой”, – спокойно произнёс я. – Ещё раз повтори, только постарайся держать при себе. Если не можешь, просто не доводи рисунок до завершения.

– Моего запаса поддерживать долго не хватит, – призналась Алла, закусив губу.

– Ничего, мне долго и не надо, там плетение – первый курс академии максимум.

Посмотрев пару секунд на пульсирующую в воздухе вязь, подпитываемую жгутом силы из пальца девушки, я кивнул и разрешил развеять.

– Некоторое подобие дезориентирующего проклятья, – резюмировал в слух, откинувшись обратно, – сам подобным часто пользуюсь. Только твоё сильно попроще, но действительно, его можно будет обнаружить только если сразу привести специалиста типа меня. Через пару часов там и следа не останется.

А затем, резко подавшись вперёд, так, что собеседница невольно отшатнулась, жёстко и требовательно спросил:

– Мокрухой баловались?

– Чем? – глупо открыла рот она.

– Убивали, спрашиваю? Тех, кого грабили? Хозяев, охрану?

– Нет, – резко замотала головой девушка, – никогда. Воровать – одно, жизни лишать… Мы не такие.

“Не врёт”, – я вновь расслабился. То, что они не перешли эту черту, говорило в их пользу.

– Хорошо. Можешь пока вернуться к Дину. Думаю, вам есть что обсудить.

Я в очередной раз, валяясь на кровати, продумывал план побега. Был полдень, и солнце, стоящее в зените, нещадно жарило, накаляя воздух снаружи. Благо хоть внутри дворца было более-менее. В такое время я старался особо не высовываться, так и не привыкнув окончательно к местной жаре.

Вдруг мне почудился какой-то шум снаружи, а затем громкая, но плохо различимая ругань. Подскочив, я сквозь полупрозрачную ткань занавески выглянул в окно, пытаясь понять, что там происходит, и внезапно увидел здоровенного верблюда на дорожке прямо у дворца, что, повернув голову вбок, невозмутимо жрал придорожный кактус. Посмотрев чуть правее, обнаружил и пропылённого наездника, что как раз ругался с Калимом, яростно тому что-то доказывая.