В следующую ночь я повторил наблюдение, только уже по другую сторону дворца, изучая движение патрулей там. А потом снова на ту, где были запирающиеся на ночь ворота.

Я буравил охранников взглядом из тени, внимательно отмечая все перемещения, однако они, словно чувствуя моё внимание, начинали оборачиваться на дворец и тревожно хвататься за рукояти сабель.

В такие моменты я старался спрятаться глубже во тьме, чтобы не оказаться раскрытым, а то и перемещался на новую точку для наблюдения за другими охранниками.

Правда, результат это дало несколько не тот, какой ожидался. Во-первых, все охранники через несколько дней внимательного наблюдения стали какими-то дёргаными и перемещаться начали хаотично, отчего только-только составленный мною график полетел ко всем чертям. Во-вторых, патрули усилили, и теперь ребята ходили по трое. Кстати, во двор они почти совсем спускаться перестали, перейдя на обход исключительно стен, а ещё, к моему вящему неудовольствию, на последних добавилось лучников, которые почему-то смотрели не наружу, а вовнутрь, на дворец, словно кого-то высматривая.

“Ну точно, – понял я, – Калим-бей. Явно готовится к исполнению заговора и боится, как бы я не сбежал”.

Остро кольнуло осознание, что задерживаться тут мне не стоит.

– Марут, ну как? – шёпотом спросил охранник старшего караула, что, стараясь сильно не светиться, поглядывал с надвратной башенки на дворец, побелевшей рукой сжимая табельный ятаган.

– Вроде отпустило, – выдохнув и устало утерев пот, ответил его собеседник, отходя от бойницы и присаживаясь за стол.

После чего от избытка чувств подхватил бурдюк со слабым вином и жадно отпил.

– Недоброе что-то там происходит, – выразил вслух гуляющее который день среди бостанджи мнение охранник. – Иной раз нет-нет, а словно морозом по коже прохватывает. Будто смотрит кто на тебя да кожу живьём снять хочет. Раньше такого не было.

– А заметил, Нарух, что всё началось, когда эти воришки пропали? – посмотрел старший на подчиненного.

Тот кивнул.

– Ну да, похоже, тогда всё и пошло.

– Думаешь, этот, – Марут на всякий случай старался не называть оставшегося во дворце зловещего мужа госпожи, – что-то с ними сделал?

– Имперец он, – убеждённо сказал в ответ Нарух, – сам знаешь, как колдунов там готовят. Бедняг запытал, а потом поднял как упырей, я слыхал, многие имперские колдуны таким балуются, даже за слуг держат при себе. Вот эти упыри, видать, на нас из дворца и поглядывают.

– А если вырвуться да нападут? – старший караула передёрнул плечами, невольно почувствовав, как под юшманом тело пробирает холодком. И признался, ничуть не чураясь подчинённого: – Я ж мёртвых страсть как боюсь. С живыми биться-то завсегда, а вот с мертвяками…

Впрочем, Нарух подобное признание за слабость не посчитал, так как был полностью согласен с командиром – с мертвяками схлестнуться не хотелось бы.

– Скажи Калиму, пусть ещё людей даст, – попросил охранник Марута.

– Было бы кого дать, – проворчал старший караула. – И так днём почти без охраны дворец, всех в ночь выгоняют. Ладно, авось найдёт парочку…

Я сидел в кресле, закинув ногу на ногу и разглядывал устроившуюся на невысоком пуфике напротив меня Аллу. Красивая деваха, да к тому же ведьма. Вот что ей этот Дин?

Подумав, я вопрос озвучил, внимательно отслеживая состояние резерва девушки. Слишком много ей оставлять не следовало.

– Почему я с ним? – подняв на меня удивлённый взгляд, переспросила она. – Так ведь люблю я его.

Злость на меня из неё постепенно уходила. Не совсем, конечно, но блекла, отдалялась куда-то на второй план. Просто потому, что со временем эмоции гаснут, а ненавидеть меня всё так же яростно изо дня в день? Ну, если бы был повод… Но я, организовав хомут для Дина и контроль для Аллы в вынужденном сливании резерва, чтобы парня не прихлопнуло проклятьем, больше ничего плохого им не делал. Не бил, не пытал, не угрожал. Наоборот, кормил, поил, вёл спокойные и доброжелательные разговоры. На честь девушки тоже, кстати, не покушался, чего она, похоже, поначалу опасалась.