— Вкусно, — честно ответила я и в доказательство снова поднесла бокал к губам, на этот раз готовая к последствиям.

Второй глоток осел приятным теплым комочком в животе.

Ты только не вздумай напиваться, Ниса! Еще не хватало отколоть что-нибудь в первую же брачную ночь! Вернее отколоть еще что-нибудь...

— Как вам замок? Как вам ваши покои? Возможно, вы хотели бы что-то поменять?..

Вопросы сыпались один за другим, герцог явно не собирался просто уложить меня на кровать и «сделать свое дело», вместо этого, очевидно, пытаясь меня расслабить вежливой беседой.

От бесед я сегодня, признаться, порядком устала. Мне никогда еще не приходилось настолько долго и тщательно контролировать каждое свое слово, и от этого я чувствовала себя до предела вымотанной. Перенервничав за ужином, я почти ничего не съела, и даже от трех глотков крепкого бренди меня развезло и теперь отчаянно клонило в сон.

Или не трех? Когда это бокал успел опустеть?..

Вероятно, по моим скованным и немногословным ответам, Алиссандр что-то понял, поэтому вдруг резко прекратил разговор и поднялся. Я посчитала нужным встать тоже, но координация подвела — перед глазами от резкой смены положения поплыло. Я покачнулась — и оказалась в мужских объятиях.

Тяжелые ладони на моей талии, и грудь, не прикрытая доспехом корсета, прижимается к твердой груди совершенно непристойно, и от этого почему-то чуть ноет, и соски сжимаются в твердые горошины, как от холода. И чужое обжигающее дыхание с ароматом яблок на губах.

Лицу стало так мучительно жарко, что я рефлекторно, против воли прижала ледяные пальцы к горящим щекам, а потом и вовсе спряталась в ладонях.

— Простите, — пробормотала я. — Я такая неловкая.

— Вы устали, — с пониманием прозвучало откуда-то сверху и от этих сочувственных интонаций мне остро захотелось ткнуться лбом в широкую грудь, и чтобы меня пожалели и погладили. Да! Я очень-очень устала!

Я бы, может, даже и ткнулась, но не успела – герцог отстранился и взялся за пуговички пеньюара. Дышать стало тяжелее, а когда легкая ткань соскользнула с плеч, оставляя меня в одной сорочке — я и вовсе забыла на несколько мгновений как это делать.  

Алиссандр бросил на меня короткий взгляд, от которого внутри что-то остро екнуло, и подхватил меня на руки.

Несколько шагов — и меня опустили на прохладные простыни. Жар перетек с лица на все тело. Острое чувство неловкости и стыда щедро смешалось с любопытством и каким-то странным предвкушением.

Я смотрела на герцога, и думала, что он все же красивый — мой муж. И, кажется, заботливый. И, наверное, нежный…

Накрывшее меня одеяло стало большой неожиданностью. Я вздрогнула, выныривая из странной томной неги, несколько раз хлопнула ресницами. А супруг склонился надо мной, сдержанно поцеловал в лоб и выпрямился.

— Отдыхайте, тэя, спокойной ночи.

А потом, подхватив с кресла фрак, взял и… и… и…

Ушел!!!

Просто взял и ушел!

Я не знала чего во мне в этот момент было больше — облегчения или обиды. 

Да, я устала и мне страшно, и неловко, и вообще я этого мужчину знать не знаю, чтобы он ко мне прикасался и вообще!

Но я же жена! У нас же брачная ночь! 

Я рывком села, мгновенно растеряв и сон, и хмельное наваждение. Два противоречивых чувства осаждали крепость разума с двух сторон, напирали, наседали и каждый требовали своей справедливости. Одно — отпустить и возрадоваться, второе — вернуть и стребовать положенное. 

...Вот от тэйрим Сириль он, наверное, никуда бы не ушел! 

И даже не имею ни малейшего желания думать о том, куда он отправился от меня.