И, как обычно, стоит только порадоваться близкому спасению, вмешивается закон подлости и все идет наперекосяк. На пути выросла кособокая тумбочка: не обогнуть, разве что перепрыгнуть. Подвывая от ужаса и ощущая дыхание смерти на затылке, я принялась карабкаться на нее.

– Серьги! – почти миролюбиво и как будто даже умиротворенно проронил луксур Таэр. – Отдай!

И укусил меня за плечо.

Я заорала, развернулась, замолотила ногами – куда попадет, что было очень неудобно делать, оседлав треклятую тумбочку. Удары моих ступней, одетых в тряпочные мягкие туфли, не причиняли кошмарному магу никакого вреда, но он приостановился, внимательно глядя, как мои ноги отбивают чечетку по его твердокаменной груди.

Посмотрел секунды две, рывком поднял голову и уставился на меня чужими желтыми, светящимися, как у кота, глазами. И тут же в один миг все встало на свои места: за мной гонялся не луксур Таэр, а призрак, вселившийся в его тело. Призрак, одержимый одной-единственной страстью, и в случае с нынешним незваным гостем это были серьги.

Луксур Таэр или, вернее, дух, на время занявший его тело, пошевелил челюстью, приноравливаясь, в какую часть моего тельца ему сподручнее вцепиться.

– Стойте! – взмолилась я. – Лур… сур… Тарелк… Лукрук… Тьфу! Ларс! Пожалуйста! Пожалуйста! Придите в себя!

Темный маг замер, будто прислушиваясь к чему-то, происходящему внутри него. Каждый мускул на его теле напрягся: внутри мага шла нешуточная борьба за контроль над телом.

– Ларс! – продолжала звать я. – Ларс, вы сильный!

Луксур Таэр моргнул, и его глаза сделались темно-синими, живыми и осмысленными. Он огляделся, пытаясь понять, где он и что происходит. Увидел меня, сидящую верхом на тумбочке. Вот только просветление было недолгим: радужка снова начала наливаться желтизной.

Темный маг посмотрел на свои руки, тряхнул головой и быстро, точно боялся передумать, ударил ладонями по острым углам тумбочки. Творец, как же это должно быть больно! Я сама втянула воздух сквозь зубы, представив, как обожженные кисти охватывает огнем.

Луксур Таэр застонал, отступил на шаг и грохнулся без сознания навзничь, на пыльный пол, опрокинув напоследок банкетку. Он сам себя вырубил: понимал, что слабое человеческое тело не выдержит такой боли.

Я медленно встала на трясущиеся ноги. Надо позвать на помощь! Надо бежать за целителем или разыскать луксура Навира!

Я ринулась в сторону двери, но, видать, перспектива быть заживо съеденной преподавателем академии слишком меня потрясла: в глазах потемнело, голова налилась тяжестью… И я следом за луксуром Таэром лишилась чувств.

Последнее, что я запомнила: я рухнула прямехонько поверх темного мага, пуговица на его рубашке больно воткнулась в щеку.

«Какой все-таки жесткий и неудобный…» – промелькнуло в гаснущем сознании.

«Твердый, как доска!» – додумала я мысль, едва очухалась.

Однако, когда я открыла глаза, выяснилось, что я действительно лежу, распластавшись на полу, лицом на грязном паркете, а невыносимый маг очнулся и ушел, бросив меня здесь одну.

Хотя любой бы сбежал, обнаружив, что накрылся девицей вместо одеяла. Я даже представлять не хочу, что подумал луксур Таэр, когда обнаружил этакий бутербродик из наших тел.

Свет, проникающий сквозь окно, сделался мягким, приглушенным, как случается с наступлением вечера. Сколько же я провалялась без сознания? Но главное, что конечности на месте – не погрызены и не надкусаны. Приступ одержимости у преподавателя по призыву прошел. Но надолго ли? И что его спровоцировало?

– Ты невыносимый пациент! – раздался раздраженный голос где-то под потолком. – И сколько раз я советовал тебе, Ларс, рассказать правду и попросить о помощи! Все это плохо кончится!