Эрато щёлкнул пальцами, подзывая стоявшего у двери часового, и негромко попросил:

– Арита Вертинская у нас новенькая. Я буду признателен, если кто-то будет при ней неотлучно, – мазнул взглядом по моей недовольной рожице и уточнил:

– Вдруг ей что-то понадобится, а она же никого и ничего здесь не знает. Беспомощна, как ребёнок... Я отблагодарю.

В его руках на мгновение показалась зелёная купюра, в которой я с удивлением узнала сто евро – ну, ничего себе у них тут чаевые!! Банкнота перекочевала в карман пристава и тот посмотрел на меня преданно-преданно, будто щенок коккер-спаниеля на любимую хозяйку. Я прямо-таки ждала, что он бросит вслед уходящему Эрато:

– Не извольте-с беспокоиться, барин, – но моим ожиданиям не судьба была оправдаться, потому что пристав молча вкатил меня в комнату, которая называлась «Зал свидетелей».

Единственного сидевшего там парня я узнала не сразу, а лишь тогда, когда он, что-то вскрикнув, поднялся мне навстречу. Он был без форменного костюма и фуражки, но вот прилизанная физиономия осталась прежней.

– А-а, вредитель... – протянула я недружелюбно. – Иди, иди сюда, очень мне хочется тебе в глаз дать... Хотя что это я? У меня же теперь есть собственный джинн, купленный за сотню евро и приставленный к моей скромной персоне для исполнения желаний.

– Garcon, – я щёлкнула пальцами, повторив жест Эрато, и голосом капризной примадонны велела:

– Убейте это существо! Оно испортило мне жизнь.

Пристав по-моему слегка струхнул и перевёл растерянный взгляд с меня на прилизанного. Прилизанный сглотнул. Мне на мгновение даже жалко стало, что я уже успела изучить краткий юридический справочник и точно знала: по основным пунктам от общепринятого в человеческой цивилизации законодательства местное особо не отличалось. И наказывают тут за убийство, насилие и воровство так же, как и везде.

– Я испортил вам жизнь? – наконец отмер прилизанный. – Да когда бы я успел?..

– Когда... – передразнила я. – Водила ты косорукий. Сначала рулить научись, а потом в автомобиль садись! Если бы не ты, ничего этого не было бы!

Знаю, что с моей стороны было не очень красиво обвинять парня. В конце концов, виноват он был только косвенно, под колёса внедорожника я выкатилась сама. Но настроение было ни к чёрту. Плюс злость едва ли не на весь белый свет, который так несправедливо со мной обошёлся. Плюс мандраж перед предстоящим слушанием...

А тут так вовремя подвернулся прилизанный вредитель. Жалко, что без своего облезлого миллионера – боевого задора во мне сейчас было столько, что второй раз в ступор этому чудовищу меня вогнать не удалось бы. Кстати, о чудовищах...

– А где твой лохматый пассажир? – я напрягла память, вспоминая имя парня. Это было, кажется, что-то венгерское. С ароматом лаванды и острой паприки. Дьёр?

– А вы не знаете... – то ли просто спросил, то ли проворчал язвительно и недовольно. Ну уж нет, язвить и изливать свое недовольство здесь буду я и только я!

– Постой, – я сделала вид, что меня осенило буквально только что, – ты хочешь сказать, что именно этого облезлого здесь сегодня судят?

Пристав хмыкнул, а прилизанный что-то невнятно проворчал, но я не стала переспрашивать. Что я, матов никогда не слышала, что ли?

– Значит, его, – довольно протянула я. – А я-то гадаю, какой из меня свидетель, я ведь в вашем балагане без году неделю как поселилась... А оно, получается, вона как... Прелестненько. Всё-всё расскажу. И про то, что из машины не сразу вышли, и про то, как скорую вызывать не торопились. Я может, именно из-за этого столько времени без сознания и провела. Пусть теперь этот твой миллионер мои больничные счета и оплачивает.