– Лучше бы, конечно, подождать, – проговорила она, и я поняла, что и голос у неё такой же холодный, отстранённо-равнодушный, до ледяных мурашек пробирающий. – Но если вы совершенно точно не можете терпеть...

Глянула на меня осуждающе. Помню, мне в десятом классе зуб драли, коренной. Так вот та тетка, что мне этот зуб отверткой из десны выкручивала, тоже на меня так смотрела, ещё и укоризненно бормотала при этом:

– Ну, что ж ты так орёшь? Всех пациентов мне распугаешь... Не так это и больно.

Ей-то откуда знать!? Это же моя боль и моё тело!

Нерадостные воспоминания привели к тому, что ко всему прочему, у меня ещё и зубы заболели. Даже тот, который давным-давно закончил свою жизнь среди медицинских отходов третьей стоматологической поликлиники.

Медсестра бесстрастно ждала моего ответа, а я малодушно уже почти было решила плюнуть на это обезболивающее. Ну, правда. На стенки от боли не кидаюсь же... но тут стеклянная дверь палаты, не издав ни единого звука, отворилась, и мне явился бог. Ну, то есть БОГ. Тор. Нет, златокудрый Аполлон. Нет, всё-таки Тор, если его помыть, гладко выбрить и вырядить в стильный костюм из мягкой ткани. Брюки на низкой посадке, пиджак а-ля «сюртук» небрежно застёгнут на одну лишь среднюю пуговицу, открывая вид на рубашку того же цвета, что и весь костюм, тёмно-синего, точно под цвет божественных глаз. Наши бабы из издательства удавятся от зависти, когда я им расскажу про этот шедевр мужской красоты!

– Арэрато! – подобострастно простонала медсестра, внезапно утратив всю свою холодность, и скорчила такую рожу, что я на секундочку подумала, что она намеревается упасть ниц и оросить кожаные ботинки бога своими слюнями. Нет, он, несомненно, красавчик, никто не спорит, но не стоит всё-таки забывать о чувстве собственного достоинства и женской гордости.

– О, милая, – тот, который Арэрато – интересно, это его в честь горы назвали? Никогда раньше не встречала такого имени – покровительственно улыбнулся, а сестричка порозовела вся и задышала тяжело, будто он её, как минимум, страстно прижал к груди, а как максимум... так, стоп! О максимуме сейчас не время думать, тем более, что человек-гора продолжил:

– Ну, какие между старыми друзьями ары, Гримхильда?

Я не сразу поняла, что Гримхильда – это имя моей ледяной медсестры, а поняв, осознала всю трагедию несчастной женщины и посмотрела на неё с сочувствием. – Мы же договаривались с вами. Разве нет?

– Договаривались, – отчаянно краснея, согласилась Гримхильда, с трудом выдавив из себя божественное имя:

– Ингвар.

Я перевела недоверчивый взгляд с одного на другую и обратно, а затем нахмурилась. Одну Брунхильду... тьфу-ты, Гримхильду, я бы как-то пережила, но в сочетании с Ингваром...

– Я что, впала в кому, и неизвестный меценат сжалился надо мной и за бешеные деньги отправил мое слабодышащее тельце на лечение в Швейцарию? – спросила я, и к Гримхильде вернулось то самое выражение лица, с которым я уже имела честь познакомиться, когда меня застукали за поеданием одеяла.

– Почему в Швейцарию? – Аполлон Араратович Ингвар удивлённо дёрнул золотой бровью.

– Моя ошибка, – согласилась я, чувствуя, что шок от божественного явления начинает проходить, уступая место боли. – Конечно, не в Швейцарию. В Норвегию. Или в Швецию... я в скандинавских именах не очень разбираюсь, если честно...

– Ах, вы об этом! – бог тряхнул гривой золотых волос и весело рассмеялся. – Нет, вы не покидали родного Города. Просто после... э-э-э... несчастного случая вас доставили в нашу... м-м-м... клинику, а у нас тут, в некотором роде, весьма интернациональный коллектив... Вы, кстати, как себя чувствуете? Давно очнулись?