– Я не смогу долго скрывать твоё пребывание здесь, поэтому сегодня ты и твоя спутница совершите переход вместе со мной, – строго сказал Федерик, но его строгость вызвала только саркастический смех Базиля.

– А как же Мау-рия-Антуанетта?! – промурлыкал он, хитро прищуриваясь.

Это замечание заставило Федерика слегка покраснеть и потупить взор, а лже-маркиз де Монбельяр изящным и по-кошачьи мягким жестом иллюзиониста выхватил, будто из воздуха, сложенный вчетверо и пахнущий духами лист бумаги, протянул его некроманту и картинно отвернулся, чтобы позволить шевалье прочитать тайное послание без свидетелей. На самом деле Базиль прочитал его первым, потому что дело, ради которого он нарушал все законы, рискуя попасть в немилость по ту и по эту стороны, было важнее, чем некоторые правила.

– Хорошо, – сказал Федерик, с трудом сдерживая волнение, не отрывая взгляда от старательно выведенных строчек и уже предвкушая свидание, – Отложим переход ещё ненадолго.

– Так мы с мадемуазель Туше можем удалиться? – вкрадчиво спросил Базиль.

Дожидаться ответа он не стал, да его в скором времени и не последовало бы, потому что шевалье был очень увлечён чтением. Вскоре оборотень и призрак уже двигались к чёрному ходу, который был в наличии в любой таверне.

– В чём дело?! Почему мы не вышли через главный вход? – недовольно ворчала призрачная девушка, тараня старые шкафы для посуды полупрозрачной головой и пролетая насквозь, на что тарелки и фужеры отвечали возмущённым звоном.

– Тише! Ты, верно, повредила голову, прошибая стены? – совсем по-кошачьи зашипел на неё Базиль. – Мы не вышли, потому что через главный вход только что сюда вошёл тот, кто наложил на меня проклятие! Я его чувствую! Встречаться с ним снова я совсем не хочу!

Мари пролетела сквозь ещё один шкаф и предстала перед своим спутником с миской на голове, словно та собиралась заменить ей шляпу: среди посуды тоже встречались призраки-нелегалы. В это время из обеденного зала донёсся мужской голос чертовски приятного, но крайне мрачного тембра:

– Заблокировать все входы и выходы и обыскать здесь всё!

– О, Боже! – тихо пискнула Мари Туше, и её волосы встали дыбом во всю длину от страха, а миска-призрак покрылась мурашками, став похожей на дуршлаг.

– Туда! – прошипел Базиль, метнувшись в чулан, и вовремя: он и Мари как раз успели скрыться, когда дверь чёрного хода распахнулась, пропуская внутрь несколько странных сущностей.

Они выглядели, как люди, но Базиль не слышал биений их сердец и дыхания, да и движения у них были слишком плавными и текучими.

– Фантомы-ищейки! – прошептала Мари Туше. – Терпеть их не могу! Что будем делать?

Базиль уже шарил по карманам и вскоре выудил оттуда одну из своих знаменитых табакерок.

– Но ведь это же для повстанцев! – почти беззвучно возмутилась Мари Туше, разгадав его замысел.

– От них не убудет! – сказал Базиль и, прошептав загадочное «spiro» на латыни, открыл крышку, из-под которой уже струился лёгкий синеватый дымок.

Стоило его завихрениям коснуться призрачных форм Мари Туше, как её облик мгновенно преобразился, обретя плотность и объём, характерный для человеческого тела. Дело в том, что в свои табакерки Базиль собирал взволнованные дыхания. В среде скучающих аристократов они были наиболее насыщенными и ценились гораздо выше, чем прерывистые вздохи бедноты.

– О! Как это прекрасно! – завороженно прошептала Мари.

За это можно было бороться и жертвовать чем угодно, но Базиль не разделял её восторгов. Он уже успел извлечь из своего тайного хранилища небольшую шкатулочку, в которой хранил подаренные ему дамами мушки. Эти маленькие кусочки бархата было модно приклеивать на грудь и лицо, чтобы скрыть дефекты кожи или подать тайный знак своему кавалеру. Щедро выбрав наиболее крупную среди них, ту самую, что подарила сама Мария-Антуанетта, Базиль ловко, как признанный умелец, приклеил её к пышной груди своей спутницы, прошептав на латыни «pulsatio», и Мари ощутила, что у неё будто забилось сердце. Биения, которые таким нетривиальным образом собирал Базиль, тоже были в цене. В следующий миг дверь в кладовку распахнулась, пропуская фантомов, взорам которых открылась такая картина: миловидная белокурая и большеглазая девица в платье с шикарным декольте и белом переднике складывала продукты в корзину.