– Вы, Олег Олегович, напоминаете мне лошадку в шорах, – задумчиво сказал Дедушев. – Нет, скорее ухоженного орловского рысака. В прекрасных шорах в заграничной оправе. Уперлись в актуальные постулаты физики и не желаете от них отступиться, как младенец от маминой ручки. Предельность скорости света в вакууме – лишь допущение, удобное для некоторых теоретических построений существующей науки. Меня это допущение не устроило, и я им пренебрег. Со временем на принципах внесветовой связи, заложенных в мой аппарат, будет построена новая теория относительности, а человечество прорвется к дальним звездам.

– И наткнется на ваших ублюдков, – прибавил Колобов. – На империю Моммр, то есть. Мы уж с Дедом похлопочем, чтобы до потомства было доведено, кому они должны быть благодарны за это счастливое соседство.

– В нашем институте порой происходят странные вещи, – проговорил Вольф. – Нередки, к сожалению, случаи соискания ученых степеней на недостойные темы. Под его крышей свили уютное гнездышко немало лишних людей. Гораздо чаще его сотрудники приносят своей деятельностью существенную пользу отечественной науке и производству. Но вот гениев, соразмерных Ньютону и Эйнштейну, ни в его стенах, ни вообще в пределах нашего города никогда не было.

– Я не гений, – честно признался Дедушев.

– Похвальная скромность, но вы меня не убедили, – отрезал Вольф. – Ни вашим страшноватым синематографом, ни горячими паранаучными доводами, сделавшими бы честь кружку любителей оккультизма и мистики. Пусть вам удалось склонить в свою веру этого человека, – он снова брезгливо кивнул в сторону Колобова. – Но я желал бы, чтобы на мне ваши экзерсисы прервались. Иначе я вынужден буду обратиться в соответствующие инстанции.

– Это на вас похоже, – схамил Колобов.

– Что мешает вам испытать мою правоту, Олег Олегович? – упрямо спросил Дедушев. – Совершите какой ни на есть естественный человеческий поступок и посмотрите, что произойдет с империей Моммр, а прибор я вам пока…

– Человеческий поступок? – усмехнулся Вольф. – С готовностью. Как человек здравомыслящий, я прошу вас немедленно покинуть мою квартиру, куда вас никто не приглашал. Оставьте меня в покое, пока я не обратился в полицию.

– Пошли, Дед, – сказал Колобов. – Этого киборга в галстуке тараном не прошибешь!

– До завтра, Олег Олегович, – вежливо проговорил Дедушев.

– Нет уж, избавьте меня от удовольствия еще когда-либо лицезреть вас.

– А нашу лабораторию не троньте, – уже с порога воскликнул Колобов. – Зубы обломаете. Мы вам нашу тему на поругание не дадим. Метаморфные структуры себя еще покажут!

– Благих начинаний, – ледяным голосом сказал Вольф и дверью вытеснил Колобова на лестничную площадку.

Ему пришлось проделать несколько дыхательных асан, чтобы вернуть утраченное спокойствие. С неудовольствием он отметил тот печальный факт, что на общение с двумя проходимцами было бездарно убито почти два часа. День начался неудачно, нехорошим оказалось и его продолжение.

Дедушевская пародия на телевизор все еще стояла на столике. К тому же она исправно демонстрировала Вольфу картины мнимого «звездного эха», призванного пробудить в нем некие фантастические, якобы чуждые его натуре человеческие чувства.

«Этот уродец пожирает электроэнергию, – подумал Вольф. – А мне потом придется платить из своего кармана». Он нагнулся, чтобы выдернуть вилку из розетки. И обнаружил, что никакой вилки нет и в помине. Да и шнура, кстати, тоже.

– Занятно, – процедил Вольф сквозь зубы. – Хотя и по-джентльменски. Внутренние аккумуляторы?