– Это мне, – сказал Федя, осторожно отстранил Киру и нажал на решетку плечом. Та подалась со скрипом и шорохом осыпающейся ржавчины. Сразу за решеткой подвал превращался в темный сырой коридор, суженный наподобие трубы.

Глаза долго привыкали к темноте, Кира то и дело хваталась руками за стены, за ней так же медленно продвигались Артем и Федя.

– Да набери ты ему, – не выдержал Артем, – конспиратор хренов, закопался, как крот…

Федя посветил по сторонам телефоном: ничего. Только серые стены, никаких намеков на двери.

Кира послушалась Артема и нажала на вызов последнего номера: в темноте потянулись долгие безответные гудки.

– Лесенка, – констатировал Федя, споткнувшись о ступеньки. – Идем?

– Что дальше-то? – поинтересовался Артем. – Может, он маньяк, а мы сами к нему премся.

– Не ссы, – утешил его Федя.

– Ты «Пилу» смотрел? – спросил Артем.

– Нет.

– А я все семь частей. И все они примерно так и начинались… Блин, я во что-то вляпался!

И вдруг ожила трубка Киры.

– Через зал, потом вниз по лестнице, дверь справа, – шелестящим шепотом продиктовал инструкции Женя.

– Это мраморный зал МГУ, – определила Кира через несколько минут. – Смотрите, вон памятник Менделееву.

– Еще одна лесенка, – сказал Федя, указывая на широкую мраморную лестницу. Троица быстро пересекает ее и оказывается перед новой незаметной дверью в стене. – Ну как, толкнешь или подмогнуть, жертва маньяка…

Артем отрицательно помотал головой. Он промерз, влез во что-то невидимое и липкое и не был готов геройствовать.

Федя снова налег на дверь сам. За ним проследила подвижная камера слежения.

– Опять гребаный коридор, – расстроился Артем и принюхался, – пахнет, как в больнице…

– Борщом пахнет! – поправил его Федя. – Дальше куда?

– По коридору прямо. Потом вниз, – прошелестел Женя в трубку.

– По коридору прямо, потом вниз, – забормотал Федя, – по коридору прямо. Потом вниз… по коридору…

– Мы опять попали в тот же тоннель! – воскликнул Артем, узнав серые стены и трубу ведущего неизвестно куда хода.

– Ты чего. Прикалываешься, что ли?! – Кира возмущенно уставилась на трубку.

– Да будет свет, – сказал Артем, щурясь на лампы под потолком: они принялись включаться одна за одной, с громкими щелчками и гудением. Кира тоже подняла голову, и вдруг одна из ламп с громким треском лопнула, рассыпая мелкие осколки и искры.

– Твою мать!!! – наконец-то разозлился Федя. – Слышишь, дай я с ним побазарю!

– Подожди, – остановила его Кира и отвела в сторону руку с зажатым в ней телефоном. Другой рукой она потеребила прядь волнистых волос, вытряхивая из них мелкие осколки лампы. – Видишь – два коридора.

– Налево пойдешь, направо пойдешь… – прокомментировал Артем, разглядывая ботинок в ожидании найти на подошве в лучшем случае раздавленную дохлую крысу. – Нет, он все-таки точно маньяк.

– Куда идти, на фига эти прятки? – вскипая, допрашивала Кира.

– Направо, – все так же бесстрастно отвечала трубка. – Синяя дверь возле тебя.

Синяя дверь открылась, а за ней чернела уже осточертевшая темнота и больше ничего.

– Ребята, сюда, – позвала Кира, первая шагнула вперед и тут же пропала во мраке, а синяя дверь коварно захлопнулась следом, словно потревоженная заблудившимся подвальным сквозняком.

– Закрыто! – удивился Федя, подергав дверь. – Кира! – Он бросил попытки открыть дверь просто так и с силой ударил по ней кулаком. – Кира!

Кира кинулась к двери с другой стороны. Теперь ей действительно стало страшно: вспомнились сразу все намеки Артема на маньяка, на «Пилу» и даже на сказочное «направо пойдешь – голову потеряешь». А куда они пошли? Направо!