Сдал малышку в руки её классухи, молоденькой училки из новеньких, и отошёл к своим. Букет забирать не стал, пусть сами гарпии разбираются, кто торжественно понесёт его в мусорку.

— Костян, – пнул в плечо ботаника из своего класса. У нас с ним отличный тандем:я не даю его в обиду «бэшкам», он делает за меня домашку. – Что за училка в первом классе? Раньше не видел.

— Не-нее знааааю, – Костян всегда немного заикался, а тут и вовсе заблеял.

— Узнать и доложить! – козырнул любимой отцовской фразой.

Костян кивнул, сжимая многострадальные цветы в ладони ещё сильнее. Присмотрелся, а у него розы, а он их так со страху мнёт.

— Не ссы, не обижу, если и дальше будешь соблюдать договор.

Где-то на периферии вещала Белка о прекрасном и возвышенном, о трогательности момента. О том, что мы уже не дети.

Так-то мы давненько не дети.

А через год будет решаться наша судьба.

Наша судьба решена уже давным-давно нашими родителями. Простых детей в лицее очень мало, в основном мы из одной тусовки. «Золотая молодёжь города». Ненужные дети власть имущих родителей.

Я окинул свой класс хозяйским взглядом. Двое новеньких: парень восточной внешности и девушка, рыжая до рези в глазах. Стоят вдвоём, чуть поодаль ото всех.

— Костян, что за новьё в моём классе?

— Яррослав, — парень сглотнул и чуть не рухнул в обморок от страха, — я не ожидал, что в-в-ы придёте с нами учиться в одиннадцатом классе, не подготовил информацию, — под конец предложения Костя сумел взять себя в руки.

— Хм. Ты должен был надеяться, что я вас не брошу. Молить об этом небеса! Ко второму уроку чтоб узнал всё!

Парень опять кивнул и выдохнул с облегчением, когда я отошёл к Димону.

Димон – сын алюминиевого магната, очень уважаемого человека в области. Мой отец дружит с его отцом, вместе на рыбалку ходят. У нас же дружба не задалась: я не сторонник совсем уж зашкварных вечеринок и химических допингов, но и вражды нет: я не сдаю обдолбыша его папочке, он не лезет ко мне.

Но перекинуться парой фраз нам не дали девчонки. Марина и Алина накинулись на меня с поцелуями и объятиями.

— Ярик! — источая ароматы люксовых духов, отчего хотелось поморщиться, они наперебой принялись восторженно чирикать: — Как мы рады, что ты вернулся! Мы скучали! Хорошо, что папа не оставил тебя в Лондоне! Мы бы без тебя тут умерли со скуки.

«Тоже мне клоуна нашли», — усмехнулся мысленно, но вслух ничего не сказал: во-первых, они мне ещё могут пригодиться. Девчонки весёлые, без заморочек, на тусе – отличная компания, чтобы оторваться втроём. А во-вторых, пояснять, что ни в каком Лондоне я не был, было лень.

Отец забрал меня в третьей четверти прошлого учебного года после очередного привода в ментовку и запер дома. «Чтоб поумнел!» Орал отец тогда знатно. Рейтинг его я капитально ушатал. А там какие-то кадровые чистки в администрации, а у меня три привода за год.

На моём уме домашний арест не особо сказался. Я дважды пытался сбежать, один раз выпрыгивал в окно, психовал, объявил голодовку. Ненадолго, потому что блинчики нашей домработницы куда вкуснее капельниц с глюкозой. За неделю одурев в изоляции, без своих корешей, без телефона, без интернета, я забрался в каморку к охране, где в свободное от работы время парни резались в компьютерные игры. Вот тут меня и накрыло. Интересно стало до жути. Я даже с приходящими репетиторами начал учиться, да что там учиться! До сентября ни одного не извёл – все остались живы и здоровы. Отец был рад, даже согласился на репетитора по программированию и восстановил меня в лицее.