Я, размахивая дорогущим и к тому же тяжеленным цветочным веником, отошёл от машины с охраной и прошёл за ограду к своим. Стас остался снаружи. Это единственное послабление отцовского надзора:охрана внутрь лицея не заходит без необходимости.

На лице благожелательный оскал: не буду пугать учителей заранее своим истинным отношением. Они и так в курсе.

Весь класс уже выстроили на торжественную линейку вдоль стены. Напротив построили «бэшек». Я приткнулся в самом конце, подальше от классухи, поближе к директрисе. Несравненная Белла Эдуардовна, по прозвищу Белка, так плотно сидит на своём посту директора лучшей в городе школы-лицея вот уже много лет, что её не пугает моя скромная персона – ни один нерв не дрогнул на её лице! Или это от пластики лицо у женщинытакое неподвижное, кто ж знает?

Переглянулся с Маратом из «бэшек», у нас с ним старые контры. Подмигнул Каринке, девушке Марата, признанной королеве нашей школы. Я мутил с ней одно время, но быстро охладел. Скучно…

Марат набычился. Карина с интересом окинула меня взглядом, я в ответ ей подмигнул. Отличный повод и врага позлить, и найти временное утешение в объятиях красотки, раз уж Нельку услали родаки в Англию учиться.

— Ярослав, — Белла Эдуардовна схватила меня за руку.

Вот же бесстрашная женщина! Не боится, что охрана, которая осталась за воротами, расценит её жест как нападение на единственного и горячо любимого сына губернатора области.

– А пройдись-ка медленно и красиво с первоклашкой. Тебе зачтётся, да и покрасуешься перед своими, – она споро выхватила веник из моих рук и всунула ладошку маленькой девочки. — Улыбайся, у нас телевидение сегодня!

Я даже тормознул поначалу, но девчонка, что оказалась ослепительно рыжей и конопатой, улыбнулась, глядя мне в глаза с обожанием и немного со страхом. Перехватил её крепче и закинул себе на плечо: покрасуемся, с меня не убудет!

Пока медленно под торжественную музыку обходил двор лицея, громыхая колокольчиком, в ряду нашего класса и у «бэшек» увидел пару новых лиц. Надо бы узнать, кто такие, и с чем их едят. Восторженные вздохи девчонок меня не трогали. А вот шепотки учителей за спиной были куда интереснее.

— Опять этот кошмар начинается! — математичка даже не прикидывалась, что рада меня видеть.

— За что?! – простонала сквозь сжатые в улыбке губы географичка, желчная сорокалетняя училка с замашками диктатора.

— Потерпите, — завуч по воспитательной работе шикнула на коллег, не разжимая губ, но так, что шипение змеи услышали все. Услышали, но не прониклись. — Премию выпишу в двойном размере.

— А что в Суворовское училище его не отдал отец, как обещал?

— Не взяли, — обречённый вздох от химички.

В прошлом году её кабинету и нервам досталось больше всего. Что поделаешь, если у меня проснулся интерес к опытам, а система пожаротушения в лицее не отлажена, и сигнализация противопожарная не работала? Отец чуть не разнёс директрису тогда на молекулы.

— Не взяли? Сына губернатора посмели не взять?!

— С его связями и деньгами?! – физюля со смешным прозвищем Маруська округлила глаза, как ошалевшая сова. Вообще неплохая тётка, толковая и в положение может войти, и предмет нормально ведёт, но пугливая до отвращения. Вся так и дрожит перед учениками, как порция желе из столовой.

— Не всё решают деньги и власть, – опять завуч вступила в беседу, а я уже почти дошёл до директрисы, услышал только обрывки фразы: – Он им там столовку поджёг и помочился прямо в кабинете начальника училища!

— С него станется, – хмыкнул физрук, посмотрев прямо мне в глаза, когда я обернулся. Остальные училки замерли с гримасами ужаса на лице.