– Зови Валеру, я и ему рубашку намочу, – выдавливаю шутку.

– Ну, Варь… – Егор расслабляется и обнимает меня одной рукой, я прижимаюсь к нему.

– Как папа?

– Пока без изменений. Но Валера еще одного нейрохирурга пригласил для консультации. На днях посмотрит снимки.

– Тут нельзя долго находиться, – напоминает Рома, – все с ним соглашаются, разворачиваются к выходу. Я еще раз бросаю взгляд на папу.

Я люблю тебя, папочка.

– Как Онежа? – спрашиваю у брата о его жене, когда оказываемся в коридоре.

– Ничего страшного, но пока полежит в больнице на сохранении.

– А к ней хоть можно?

– Она отдыхает, давай в другой раз.

– Варюш, – оборачиваюсь к маме, – почему в гостинице остановились? Надо было домой ехать. Места же хватает.

– Так лучше, мам.

– Приезжайте тогда вечером на ужин, познакомимся.

– Хорошо, сегодня приедем.

– Рома, может, ты тоже заедешь?

Я смотрю на маму. Не верю, что она это сказала? Зачем он там? Он никто нам.

Я смотрю на него и прошу взглядом не делать этого. Хватит уже на сегодня.

– Спасибо, но думаю, это семейный ужин, я не совсем вписываюсь.

– Мы ж как семья.

– Мам…

– Дел у меня много, но, Варь, если у тебя не получается в пятницу помочь мне с фотографией, могу заехать сегодня.

Наглец, решил давить через родителей. И я собиралась отказать, а Рома ставит перед выбором. Я могу рассказать все брату и попросить помощи, а могу скрыть и решить сама. Но нет уж… испортить мне ужин не дам.

– Я помогу тебе в пятницу, занимайся своими делами.

– Тогда спасибо за приглашение, но я займусь делами. Егор, а Варю надо отвезти в гостиницу или ты сам?

– Я сам, спасибо, Ром. – Егор напряженно пожимает ему руку.

– Обращайтесь, если что. – Переводит взгляд с него на меня. Это “обращайся” и ко мне относится.

– Я пойду тогда, хочу еще кое-кого навестить.

Шприц с ядом ревности против моей воли медленно наполняется. Значит, не я была целью. Должна радоваться, но чувство противоположное.

– Не эту ли знаменитую Викторию?

Егор легко спрашивает, Рома усмехается. Все знают про какую-то Викторию. Шприц с долей ревности наполняется еще больше. До основания.

– Да, загляну, проведаю. Отчасти же спас ее. – отвечает Рома и выпускает мне прямо в сердце пять кубиков отравы ревности.

Виктория… значит. Которую спас.

Как бы ни обманывала себя, но все еще чувствую его.

Триггерит на каждое его действие. На каждую фразу. На каждый жест. Даже неизвестная Виктория уже меня бесит. Ничего не могу с этим поделать.

Как я устала от этого. Что за человек такой! Ну, почему он? Почему угораздило в такого...

– Пока, – Рома кивает мне и наконец уходит. – До пятницы.

Уходит. Я успокаиваюсь. Я как будто стягивающий корсет сняла. Дышать получается на полную. Без него гораздо свободней. Легче. Разум проясняется. Туман развеивается. Это мое наваждение. Мое испытание. Я не сдамся. Я пройду через это и освобожусь.

… А где-то лондонский дождь

до боли, до крика

поздравляет тебя и на каждой открытке

я с “любовью” пишу:

“С днем рождения, Вика” [1]

[1] Корни. С днем рождения, Вика!

11. Глава 12

Варвара. Чем меньше я его вижу, тем мне спокойнее.

В гостиницу приезжаю ближе к вечеру. Обнимаю Эда, но он лишь только чмокает дежурно в ответ.

– Вернулась? – переспрашивает очевидные вещи, но акцент на мне.

– Угу.

– Почему так долго? – Эд складывает руки на груди и опирается на стену, рассматривая меня.

– Встретилась в больнице с мамой и братом.

Стягиваю кроссовки и снимаю толстовку.

– Барби, я чего-то не понимаю. Я не стал разбираться, но что это за русские традиции? – Следом снимаю водолазку, остаюсь перед Эдом в топе. – Ты считаешь нормальным, что тебя носит на руках какой-то чужой мужчина? Смотрит на тебя как на свою, крутится возле тебя. Если я о чем-то молчу, это не значит, что я одобряю?