Бывший муж без ножа режет направленным на меня взглядом и строгим:

– Денег на нормальный город и приличную квартиру попросить, я так понимаю, гордость не позволила?

От злости плавятся кости. Я до синяков сжимаю плечи. Смотрю исподлобья. Ничего не говорю, чтобы не сойти тут же на ругань.

У меня к нему один вопрос: зачем ты приперся вообще? Тебя кто-то звал?

– Ты ясно дал понять, что обращаться к тебе не стоит.

Произношу через несколько мучительных вдохов. Я делаю их, преодолевая, потому что все тело закаменело. Внутри – тоже. Это чтобы не развалиться, не истечь кровью и слезами.

Я трачу все силы на то, чтобы не дать Айдару просочиться внутрь. Чтобы когда он ушел – вместе с ним снова исчезло все: запахи, звуки, воспоминания.

Стараюсь не отмечать ни изменений, ни того, что до сих пор помню. Больно от признания, что помню-то я всё до мелочей. Он не поменял парфюм. Не изменил стиль одежды и стрижку. Его движения по-прежнему ни с кем не спутать. Голос тот же, от которого я много раз просыпалась ночами в слезах.

Он настолько же опрятен и сдержан, хотя зол… До чертиков.

Тех самых, которых для меня однажды обуздал. Но я же не слепая, всегда понимала, что они в нем живут.

– Сядь, – Айдар кивает на диван, а я мотаю головой.

Ни за что.

Выгнать его я не смогу, но и находиться в одной комнате невыносимо. В пику приказу делаю оборот вокруг оси и выхожу.

Между лопаток печет. Он смотрит вслед, но не тормозит и даже ничего не спрашивает.

А я дарю себе паузу. Захожу на кухню, сбавляю до нуля огонь под супом. Упираюсь в столешницу и смотрю, не моргая, на мутноватую, постепенно успокаивающуюся, жидкость.

Надо было пенку вовремя собрать, а из-за него Сафие теперь будет есть не прозрачный суп.

Шайтан… Ненавижу.

Отталкиваюсь и хочу вернуться, но в этом нет необходимости.

Айдар уже стоит в дверной арке. Прислонился к ней. Руки сложил на груди.

– Кормить гостя будешь? – спрашивает с издевкой, дергая подбородком. А я невовремя вспоминаю, как любила его целовать.

Тушуюсь. Сердце бьется, как дурное.

Фыркаю.

– Мы с дочкой живем по средствам. Лишних порций у нас нет. А ты человек явно богатый, можешь себе позволить поесть в кафе. Каком-то придорожном. По трассе туда, откуда приехал.

В ответ на мой непрозрачный, как и суп, намек Айдар отвечает усмешкой. Я бы многое отдала, чтобы хотя бы взгляд отвел, но он не спешит. Смотрит цепко. Забирается глубоко. В грудной клетке ворочается то, что я еле-еле заставила уснуть.

Усмешка медленно сползает с когда-то любимых губ. Взгляд Айдара холодеет. С непробиваемого монолита слетает праздничная мишура. Я снова о него разбиваюсь.

– Я хочу видеть свою дочь, Айлин.

И еще раз от слов. Он не спрашивает, его ли она. Он всё узнал. И всё решил.

– А у тебя есть дочь? Поздравляю. Видься, я же не против…

Пожимаю плечами. Делаю несколько шагов непойми куда по своей кухне. Выгляжу глупо, сама знаю. Но и стоять не могу.

Смотреть на него не могу.

Разговаривать с ним.

Мне душно и тесно. В голове – план неотвратимого побега.

– Смешно, по-твоему, да?

Нет, Айдар. Вообще не смешно.

– Айлин… – Он окликает, я поворачиваю на новый круг. – На меня смотри.

Сжимаю губы. Ногтями впиваюсь в свою же кожу. Делаю еще два шага, но на этом мой протест заканчивается. Торможу и поворачиваюсь к нему лицом.

Смотреть? Смотрю. Ненавижу так, как никогда еще не ненавидела.

– Я в городе надолго, – сердце обрывается. – Пока с дочкой общение не нормализую – никуда не поеду. В твоих же интересах…

– Этого не будет, Айдар. Этого не будет. – Даже договорить не даю – мотаю головой.