Я вытянула руки в сторону Стасика и поманила его пальцами, чтобы он понял и решил, хочет ли он пойти ко мне на руки.

С секунду подумав, Стасик начал изворачиваться в руках Никиты в сторону моих рук.

- Он тяжелый, - предупредил меня Никита, чтобы я тоже всё хорошенько взвесила.

- К тяжести детей до четырех лет я точно уже привыкла, - усмехнулась я. Перехватила Стасика и, наверное, машинально стала его покачивать, перетаптываясь на месте с ноги на ногу. – Эх, тётка забыла снять куртку…

- А батя надеть штаны…

Я мгновенно покраснела, судя по пылающим щекам. Никита ведь и правда был только в боксерах, а я заметила только его плачущего сына.

Пришлось отвернуться и, улюлюкая со Стасиком, дождаться, когда Никита наденет спортивные штаны и вернется к нам.

- Давай, я подержу, чтобы ты куртку сняла, - потянулся он к сыну.

- Не надо. Он только-только начал успокаиваться. Лучше… - я осеклась и задумалась, как будет «лучше». – Стяни с меня рукава поочередно.

Никита снял рукава куртки сначала с одной руки, которую я ему вытянула, а потом с другой. Оставил её на спинке стула в углу комнаты.

- Зубки у нас, да? Ох, уж эти зубки. Никакого покоя с ними нет! Зато кулачок какой сразу вкусный, да?

Я заговаривала мальчишку. Чуда не произошло – в моих руках он мгновенно не затих. Зато начал искать себе занятие в виде «нажевывания» своего кулака.

Никита тенью ходил за нами по комнате, будто в любой момент был готов перехватить инициативу.

- Если устанут руки, я здесь, - приговаривал он.

- Отдохни пока. Я тебя разбужу, если что, - бросила я ему через плечо. – И ты поспи, мой сладкий пирожочек, - обратилась я к малышу, который начал прикладывать голову к моему плечу и минут через десять начал засыпать. Еще минут через десять окончательно заснул и обмяк в моих руках теплым облачком.

- Уснул, - шепнула я, обратившись к Никите, сидящему на полу у кровати.

- Переложим? – подскочил он на ноги и обошел кровать с той стороны, где было нагорожено ограждение из подушек, чтобы малыш не свалился с постели.

- Попробую.

Я подошла к Никите, наклонилась к постели и попыталась уложить Стасика. Но малыш резко встрепенулась, снова начал хныкать и крепко вцепился пальчиками в ворот моей футболки.

- Не выйдет, - поджала я губы.

- А если ты сядешь?

Я попыталась сесть на кровать. Медленно и плавно. Мы с Никитой, кажется, не дышали эти секунды, глядя друг другу в глаза. Стасик не проснулся. Вздохнул только тяжело, будто сделал одолжение мои уставшим за день ногам и, так уж и быть, посидеть мне было позволено.

Затем Никита переложил часть подушек к изголовью кровати и жестами намекнул мне, чтобы я прилегла спиной на подушки.

Медленно, но я закинула ноги на край постели поверх одеяла, пока стоявший рядом Никита страховал сына на тот случай, если тот выскользнет из моих рук.

- Всё, спасибо, - шепнула я, устроившись удобно на подушках. – Ложись поспи. Я серьёзно.

Темные глаза Никиты с такими же темными кругами под ними несколько секунд смотрели на меня и моё предложение скептически. А затем Никита, проведя ладонью по своему лицу и шумно вздохнув, всё же, обошёл постель с другой стороны и аккуратно присел рядом с нами, тоже подложив подушки под свою спину.

- Я спать не буду. Просто рядом посижу, - шепнул он.

- Как хочешь. Я, когда Алиске было столько же, сколько сейчас Стасику, умела даже стоя в душе вздремнуть, хотя в душ шла, чтобы освежиться и взбодриться, - посмеялась я тихо.

- То есть вся ж… жесть ещё впереди?

- Ну-у… - повела я плечом, на котором не спал Стасик. – Первые два зубика мне дались относительно легко. Третий уже сложнее. А вот четвертый пятый и шестой, которые лезли сразу все вместе… Там ни словом сказать, ни матом описать.