- Все, кто с детьми, встаём в кадр, - объявила вдруг Алёнка. – Чикнемся на память для малых.

Никита легко и непринужденно вошёл в кадр, встав рядом с нами. Я тоже выпрямилась во весь рост и, смущенно улыбнувшись мужчине, встала рядом с ним, а Алиса рядом со мной.

- Мать, улыбнись, блин! – рыкнула подруга, глянув на меня из-за телефона. – И детей своих всех на руки возьмите. Прикольно будет выглядеть.

Я укоризненно посмотрела на подругу, слыша в её словах легкие подколы. Но Алису на руки взяла.

Улыбаясь в кадр и почти прижимаясь друг к другу боками, мы молча ждали, когда Алёнка нас отпустит.

- Держи, Стасик, - Алиса протянула малышу листочек, и, конечно, он решил сразу попробовать его на зубок. Но в последний момент ветер оказался сильнее и унёс листочек с собой, оставив Стасика крайне разочарованным и с открытым ртом, что рассмешило всех.

- Что, Стасян, облом? - хохотнул Никита.

- Он такой «ам», а листик улетел, - веселилась Алиса, дразня малыша, который начал смеяться, словно реагируя только на Алису и её веселье.

Невольно прижимаясь к боку Никиты, чтобы удержать равновесие со смеющейся дочкой на руках, я случайно взглянула на соседний дом и угодила взглядом точно в голубые глаза смотрящего на всех нас Влада, курящего за углом. Он наблюдал за нами с лёгким прищуром и насмешкой, и будто специально стоял там всё это время и ждал, когда я посмотрю на него в ответ.

Пришлось резко отвести взгляд в сторону, попытаться сохранить улыбку и больше не смотреть туда, откуда я до сих пор ощущала пристально внимание к своей персоне.

- Пойдёмте в дом, - предложил Никита. – Солнце почти зашло, холодает. Дети простынут.

- Да, пойдёмте, - согласилась я охотно, едва не перейдя на бег, чтобы поскорее оказаться в безопасности от взгляда давно уже постороннего мне человека.

14. Глава 14. Лера

- Пытка окончена или ты ещё что-то хочешь спеть? Просто мы спать хотим, - ехидно спросила Алёнка, глядя на меня вполглаза.

- Коза! – сказала я ей одними губами и аккуратно ударила по голове декоративной подушкой.

Уже часа полтора назад все разбрелись по этажам. Парни остались внизу, а мы, с девчонками, заняли весь второй этаж, приняли душ и теперь балдели в одной постели.

Алиса развалилась между нами и периодически обнимала то меня, то Алёнку. Дочка делилась впечатлениями, иногда жаловалась на Даню, который не давал ей мяч, а ещё жаловалась на меня Алёнке, из-за того, что я не разрешала ей брать Стасика на руки.

- Ну, я же сильная! – возмущалась Алиса, когда я пыталась её убедить, что Стасик тяжелый.

Но возмущения были недолгими, потому что без дневного сна и активного отдыха в течение всего дня дочка уснула буквально за десять минут, напоследок взяв с меня обещание, что я занесу в дом мяч, который остался на улице.

Алёнка тоже быстро вырубилась. Будто ей тоже не хватило дневного сна. Странно, что она не протянула подольше, чтобы снова покидать в меня намёки и начать сватать Никите и Стасику.

В темноте комнаты, лежа на краю постели рядом со спящими в обнимку девчонками, я долго гладила в темноте волосы Алисы, пропуская их между пальцами.

Глядя в темную стену напротив, я, то и дело, прокручивала в голове взгляд Влада. Наверное, если бы он посмотрел в мою сторону равнодушно, то меня бы это не задело так же сильно, как взгляд, которым он «наградил» меня за углом дома.

Что это за насмешка в его глазах? Что за снисходительная улыбочка? Что за высокомерие? Откуда у него право выражать своё мнение, пусть и молчаливое, в мой адрес после всего, что между нами когда-то произошло?