— Тебе сегодня нужно на занятия? — спросил друг, намекая на балетную студию.

— Нет, первое сентября, сегодня отменили.

— Тогда поехали в кафе, поедим что-нибудь, да мне с тобой поговорить нужно, — я кивнула и мы вышли из школы.

На крыльце толпился народ, кто фотографировался, кто просто разговаривал со знакомыми. Мы прошли с Робертом к его машине, и он открыл мне дверь. Сам сел за руль и тут ему позвонила Наталья, и они пообщались несколько минут. Я передала ей привет, смотрела, как мимо проходят двое парней из моего класса Денис и еще один, Высотин, кажется. С Денисом познакомилась еще на линейке, симпатичный такой парень, вежливый, не то, что этот с черными руками от татуировок. Посмотрели на нас с Робертом, но прошли мимо, лишь Высотин мазнул по мне презрительным взглядом. Что я ему сделала, непонятно.

— Ну, все, поехали? — закончил разговор Роберт, и мы выехали от школы, направляясь в кафе. В ближайшей Шоколаднице было все занято, школьники с родителями оккупировали все столики. Пришлось идти в соседнее кафе, там с трудом нашли столик в углу зала.

— Я забыла, столько людей в кафе пойдут сегодня, — сказала я Роберту, который сделал заказ за обоих. Меню у нас примерно было одинаковое, греческий салат, да смузи из фруктов.

— Рассказывай, как твой первый день прошел, — спросил Роберт, когда нам подали салат.

— Да что рассказывать, еще не познакомилась ни с кем, вроде нормальные ребята, — уклонилась я от подробного ответа. Но друг давно знал меня.

— Что случилось? Говори, — пригрозил он мне вилкой и я рассмеялась. Умел Роберт меня вывести из печали, это точно. Когда отец ушел, только помощь друга, да еще моей подруги, которая осталась в старой школе, не дали мне совсем затосковать и отчаяться.

— Да, правда, все хорошо. Один парень только, как-то странно среагировал, когда я сказала, что балерина.

— Кто? Это не тот, что в татуировках на все руки?

— Да, он, откуда ты знаешь? — удивилась я.

— Когда приехал, он на крыльце стоял, все в школе были. Я так и подумал, что его с урока выгнали, — ответил Роберт, цепляя вилкой кусочек помидорки и отправляя в рот.

— Он засмеялся, услышав, что я — балерина и Валентина Михайловна попросила его выйти из класса, — вспомнила я издевательски громкий смех Высотина, — Скажи мне, почему он смеялся?

Роберт пожал плечами, продолжая жевать салат.

— У меня только две версии: первая, ты ему понравилась и не морщись так. Как правило, в школе мальчик показывает свое пренебрежение девочке, которая нравится ему, по себе знаю. Мы дергаем за косички, льем на стул клей, рвем тетради, только из-за этого, — усмехнулся Роберт.

— Зачем?

— Потому что признаться, что кто-то нравится смерти подобно, сразу засмеют.

— Ужас какой, а вторая причина?

— Что-то у него связано с балетом, пунктик в голове. Травма детская или еще что, но это вряд ли. Возможно, он связан был раньше с балетом, там что-то произошло плохое, но это так, версия.

— Вот и все новости, — ответила я, допивая свое смузи, — А у тебя что?

— Ты только не делай поспешные выводы, — сразу перестал есть Роберт, — И не волнуйся так.

— Ты меня пугаешь, — напряглась я.

— Кроме того, что женюсь, как ты сказала рано, есть еще одна новость и тебе она точно не понравится.

— Говори уже.

— Мы с Натальей уезжаем, в Америку. Я получил гранд на обучение в лучшей школе балета там и последующим выступлением в Miami City Ballet (1).

— Вот как, — тихо произнесла я, понимая, что Роберт не шутит.

— Что ты молчишь? Скажи, ты не рада? — заволновался мой друг.

— Я рада за тебя, но как же быть теперь мне? Мы столько лет выступаем. Мне придется искать нового партнера, — загрустила я и на глаза навернулись слезы.