Когда я практически без сил пополз к двери, госпожа бросила вслед:

– Завтра к нам придут гости. Надеюсь, ты помнишь, как надо себя правильно вести, и не опозоришь меня своим поведением.

– Да, госпожа, – почти прошептал, боясь, что ей опять что-то не понравится. Что бы я ни делал – все было не так. Но, к моему удивлению, она лишь кивнула и махнула рукой.

Я добрался до своей каморки, где меня уже ждала Грета. Ворча, помогла мне раздеться и принялась смазывать целебным составом. За эти дни я так к нему привык, что уже не ощущал ни вони, ни жжения. Лежал безучастно и лишь переворачивался, когда Грета просила.

– Да уж, лютует хозяйка. Давно у нее игрушек не было, вот и дорвалась.

– Я не первый? – спросил слабо, хотя по большому счету, мне было все равно.

– Пф, я уже и не помню, какой по счету. Сначала она на слугах отрывалась, но лир Алантар ей запретил. Слуги не невольники, их родственникам нужно потом отступные немаленькие платить за погибшего родственника. Вот он и придумал вас выкупать.

– И сколько они продержались?

– Да кто как. Некоторые и недели не прожили, самый стойкий пару месяцев протянул.

Пара месяцев? Это что же, два месяца мучиться, а потом все равно умереть? Может, разозлить госпожу настолько, чтобы она меня от злости просто убила, и дело с концом?

Видимо, мысли отразились у меня на лице, потому что Грета затрясла головой.

– И думать не смей. Если хозяйка это поймет, специально будет мучить сильнее и дольше. Вольет в тебя зелье, которое продлевает мучения, но не убивает, и будешь годами кровью харкать. С ней лучше не ссориться.

Закрыл глаза в отчаянии. Может, сбежать? Какая разница, где умирать – на алтаре Ллос или тут, у ног госпожи? Лишь одно останавливало меня от побега: хозяйка и правда могла растянуть мучения до бесконечности, а поймают меня в лесах быстро. Придется терпеть. Хотя только Ллос знает, сколько я еще вытерплю. Раны уже не заживали, я ходил весь в рубцах и язвах, не мог лежать на спине и нормально сидеть. Что будет дальше – представления не имел.

Утром меня не накормили. Словно вообще забыли о моем существовании. Хотел хотя бы напиться, но к ужасу обнаружил, что и воду мне перекрыли. А ведь я не пил со вчерашнего вечера. Во рту было сухо, как в пустыне. Булочки, которые я припас, не смогли утолить голод, а жажду разожгли еще сильнее.

Ближе к обеду пришла Грета, принесла какой-то флакон и сверток.

– Пей, – подала бутылек, и я жадно опустошил его, даже не задумавшись, что это такое. На пару мгновений полегчало, а потом внутри словно полыхнуло пламя.

– Что это? – спросил, хрипя. Ощущения были не из приятных, правда, уже утихали.

– Не знаю. Я не лезу в дела хозяев, – пожала плечами гномка. – Вот, надень, будешь прислуживать на обеде в этом. – Она протянула мне сверток и вышла.

Развернул и чуть не подавился. Это еще что такое? Нечто из переплетенных ремешков, на поясе лишь небольшая оборочка, едва прикрывавшая пах. Попробовал напялить это на себя, и понял, что необходимо сильно натянуть ремешки, чтобы застегнуть всю эту конструкцию. При этом ремни сильно впивались в тело, доставляя боль. Вздохнул, сцепил зубы и зацепил крючки. Тело взорвалось искрами боли, но я постарался отрешиться от нее. А еще, судя по всему, выпитое зелье начало действовать. Нервы словно оголились, волоски встали дыбом, до кожи невозможно было дотронуться. И к тому же я ощутил, что возбуждаюсь. Наверняка это зелье, но как идти в таком виде подавать еду гостям?

Когда Грета пришла за мной, возбуждение достигло такой точки, что оборочка на пахе просто задралась кверху. Мой наряд не то что ничего не скрывал, наоборот, подчеркивал абсолютно все. Видимо, госпожа решила выставить меня напоказ.