Через много лет Эльза жаловалась, что Маяковский ей «не нравился в постели», потому что «не был достаточно похабен». Что она имела в виду? Что он не был изобретателен или не играл с ней в сексуальные ролевые игры, был слишком прост и прямолинеен? Скорее всего, это странное выражение просто недостаток перевода, на самом деле Маяковский был с ней неласков, может быть, даже груб, а она была еще девочка и не понимала, что происходит. Что она замена. Что ему легко с ней переспать, но невозможно ее любить.

Днем они встречаются на Надеждинской, а вечером Эльза возвращается домой, к Лиле и матери. Вслед за ней приходит Маяковский, все вместе пьют чай, он читает стихи, Лиля восхищается, Эльза чуть не плачет, а Елена Юльевна сердится и раздраженно на всех троих смотрит. Ничего у нее не вышло – не удалось приструнить Лилю и оградить Эльзу…

Кстати, о крайнем неблагородстве и эгоизме Маяковского в этой истории почему-то никто не говорит – мужчине все можно, что ли? Вызвать к себе Эльзу и не притвориться хотя бы немного, что она ему нужна, хотя бы из вежливости, спать с ней и выливать на нее свою горечь и тоску…

Визит этот закончился нехорошо, даже хуже, чем начался. Вечером Маяковский проводил Эльзу домой и отчаянно выкрикнул: «Идите вы обе к черту – ты и твоя сестра!» Кажется, в этих словах нет ничего особенно обидного, но, очевидно, сцена была тяжелая, потому что Эльза поступила довольно истерически – вбежала в дом и тут же потащила мать на вокзал. Маяковский все-таки пришел к отходу поезда. Прошло всего несколько часов, а он уже опять был другим, говорил Эльзе о любви – при Елене Юльевне, не стесняясь.

Эльзу, конечно, жаль, но еще больше жаль Елену Юльевну.

Эльза Маяковскому: «Разнервничалась до последней степени: в поезде плакала совершенно безутешно, мама и не знала, что со мной делать… А все ты – гадость эдакая!»

«Милый Володя, приезжай, не сердись на меня и не нервничай… Жду тебя с нетерпением, люблю тебя очень. А ты меня не разлюбил? Ты был такой тихий на вокзале… Целую тебя, родненький, крепко, крепко».

Разлюбил?.. Для всех было очевидно, что Эльза только спасательный круг, что Маяковскому нужно приткнуться к кому-то от Лилиной нелюбви, что Лиля, Лиля, всегда Лиля… для всех было очевидно, кроме Эльзы. Но ведь так всегда – сам про себя не понимаешь, что все вокруг понимают.

Опять идут письма из Москвы в Петроград, Эльза то ли еще борется, то ли уже нет.

«…Люблю тебя очень. А ты меня разлюбил?»

В январе семнадцатого года, через месяц после неудачного приезда в Петроград, она пишет: «Не приедешь ты, я знаю!.. Как у тебя там все? Жду тебя очень, неужели не приедешь? Напиши хоть, что любишь меня по-прежнему крепко. Целую тебя, милый, много раз».

У Эльзы не было шансов победить Лилю, и в ней уже заранее была какая-то надломленность, она все время думала, что он не приедет, не любит, не хочет ее, и вела себя так, словно он уже все эти «не» сделал. Ему ничего не оставалось, как подтвердить ее ожидания, – если думаешь, что тобою пренебрегут, то обязательно так и будет.

Маяковский пишет в феврале семнадцатого года: «Милый и дорогой Элик!.. Скучаю без тебя. Целую много». Раз «скучаю без тебя», значит, с Лилей у него плохо.

А Лиля, она знала об их переписке, любовной, нежной? Мать не выдавала Эльзу Лиле, считая, что младшая беззащитна и любит, а старшая – дрянь и капризничает. Об этих письмах – их сохранилось и дошло до нас шестнадцать – Лиля, может быть, и не знала. А может быть, знала, но всегда отрицала, что между Эльзой и Маяковским была любовная связь. Она предпочитала не вытаскивать из шкафов скелеты.