После процедуры остаётся лишь лёгкость и нега, будто бы только что меня не мяли, точно тесто в кадушке.

После следует шоколадное обёртывание. Лежу в сладком коконе, совершенно ни о чём не думаю, а в голове радостная пустота. Уже не хочется страдать, в чём-то сомневаться, переживать. Хочется лишь лежать и наслаждаться жизнью.

Дальше по списку ждут разные маски для лица. Втирки, затирки, скрабы, пилинги. Мастер щебечет со мной, озвучивает каждый свой шаг, рассказывает, насколько моя кожа прекрасна сама по себе. Просто немного устала и потускнела.

— Не часто такую нежную кожу встретишь, — убеждённо заявляет косметолог Жанна, смазывая моё лицо какой-то эмульсией, обещающей подарить заряд влаги на несколько недель. — Как бархат, честное слово.

Смущаюсь. Никогда такого о себе не слышала, но почему-то Жанне верю. Может быть, я и правда, красавица?

Шугаринг кажется пыткой, и я несколько раз порываюсь сбежать, но потом вспоминаю, что нельзя быть ребёнком и, закусив губу, терплю боль.

— Предлагаю макияж в пастельных оттенках. Вам очень пойдёт, — уверяет визажист Кристина, взмахивая кисточками в воздухе.

У неё красивые синие глаза, а ещё настолько ровный цвет лица, что девушка кажется нарисованной.

— Можно и в пастельных, — соглашаюсь, но набравшись смелости, предлагаю: — А может быть, что-то поярче? Что-то более броское?

Кристина понимающе улыбается, а я замираю в предвкушении. Сегодня хочется быть яркой, красивой. Не ради кого-то, а ради себя самой. Впервые хочется нравиться самой себе, назло всем врагам и своему унылому прошлому. Хочется попробовать что-то новое, необычное. Стать той, кем ни разу не была. Обновиться.

Мои волосы похожи на тёмный шёлк, лицо будто бы вовсе не моё — чужое и очень красивое. Глаза блестят, на губах улыбка, и я бы так часами на себя смотрела, красивую. Но нужно уходить.

С карты, выданной Максимом, снимают такую сумму, от которой делается плохо. Натурально тошнит и паника прошибает холодным потом. Семьдесят пять тысяч! Разве можно столько тратить на себя? Но результат мне нравится и это, наверное, того стоило.

Я толкаю дверь, готовая ко всему, но, как оказывается, сюрпризы на этом не заканчиваются.

***

Мне приносят одно платье за другим. До этого носили брюки самых разных фасонов, классические и летние юбки, какие-то блузки, рубашки, джинсы. Чего мне только не принесли за полчаса, что я провела в примерочной бутика.

Я всё примерила. Абсолютно всё, потому что… ну я же девочка, честное слово.

Снова в зеркале кто-то другой, но мне, честное слово, очень нравится моё новое отражение. Внутри волнами поднимается детский восторг, которому не получается сопротивляться. Ну вот никак.

— Беру, — заявляю, выбрав одно платье из десятка предложенных.

Тёмно-синее, чётко по фигуре, оно струитно до колен мягкими волнами. В нём кажусь себе сексуальной, хотя оно совсем не откровенное.

— Отличный выбор! Оно сидит на вас просто фантастически, — сладко поёт в уши ошалевшая от радости и будущих процентов к зарплате консультант Наталья.

Прикусываю язык, чтобы не сболтнуть своё извечное “Вы уверены? мне это действительно идёт”? Нет уж, у меня и самой глаза на месте. Я всё отлично вижу в зеркале.

Не хочу больше блеять и смущаться. Точно не тогда, когда стою полуобнажённой у зеркала. И вообще не хочу больше сомневаться. Да, я действительно красивая, чего уж спорить с очевидными вещами.

Я набираюсь смелости и покупаю несколько комплектов белья и с десяток бесшовных трусиков очень модного бренда — гулять так гулять. Они красивые настолько, что думается: никогда такую прелесть носить не смогу. Кощунственно.