— Вот… Кёрст Монкер послала…

Я посмотрела ей в глаза:

— Берта, я не шутила. Я действительно потеряла память и не знаю, что с этим делать.

Вздохнув и с жалостью покачав головой, она закрепила ленту у меня на голове довольно странным образом – траурной полосой на лбу, скрепив на затылке вынутой из кармана булавкой. Снова порывшись в карманах, вытащила маленькие ножницы и, обрезав остаток ленты, протянула мне со словами:

— Вот, тут ещё кёрсту Линку и кёрст Эжэн хватит.

— Спасибо, Берта. Я очень благодарна и тебе, и кёрст Монкер за заботу.

Не важно, почему эта самая кёрст Монкер решила помочь соседям, но я действительно была ей благодарна. В конце концов, она не обязана была делать даже это. Немного помявшись, я всё же решила спросить:

— Берта, как ты думаешь, а что хочет от меня трок Валим?

И тут Берта преобразилась прямо на глазах. Как-то радостно взблеснув глазами, она быстро-быстро заговорила:

— Ой, вчера Тина, ну, которая у Фингеров, ну, которая личная горничная… она же дружит с Метой, знаете, этой поварихой… а за Метой как раз начал ухаживать Гнат, ну старшего сына лакей. Понимаете?

Совершенно обалдев от этого потока имен, отрицательно помотала головой – я не понимала вообще ничего. Берта от досады аж всплеснула руками и затараторила дальше.

Пробираясь через дебри её трескотни, удивляясь в душе, как такая солидная тётка могла оказаться такой матёрой сплетницей, я выяснила следующее – трок Валим присутствовал при смерти моих родителей и, сразу после того, как обезображенные тела повезли к храму, вернулся домой, велел заложить двуколку и до вечера разъезжал по делам.

Разъезжал он по делам и на следующий день. И эти дела касались непосредственно меня – ушлый купец скупил долговые расписки родителей, а сейчас, по мнению Берты, пришёл сватать меня за своего старшего сына.

— Это, конечно, наглость несусветная! Мыслимо ли дело, урождённую кёрст – за купеческого сына… Он, конечно, вам не ровня, кёрст Элен… Да и матушка его, признаться, больно скандальная… Только ведь у вас, кёрст Элен, и выбора-то особо нет. Кто же ещё о вас позаботится?

Всё это время глазки Берты жадно бегали по моему лицу. Она явно ожидала каких-то эмоций, может быть слёз, а может быть даже и истерики, но держать покерфейс я научилась давным-давно, ещё в своём детстве. Похоже, Берта была разочарована, не получив желаемого.

— Спасибо, Берта.

Я чувствовала пустоту и растерянность – мне отчаянно не хватало информации. Но не сплетен, которые восторженно вывалила мне Берта, а чёткого понимания местных реалий и законов. Могут ли меня отдать замуж насильно? Мне нужна была небольшая передышка.

— Берта, будь добра, подай троку Валиму чего-нибудь выпить и попроси Линка зайти сюда.

Берта недовольной баржей выплыла из комнаты, а в дверь, робко поцарапавшись, просочился тот самый «брат».

— Садись, Линк.

Он довольно робко сел на край стула и, глядя мне в лицо, спросил:

— Элен, а ты совсем-совсем ничего не помнишь?

Я чуть поморщилась. Вопрос не из приятных, но нужно отвечать честно:

— Совсем не помню. Поэтому расскажи мне, что сможешь.

Мальчик потупился, неуверенно пожал хрупкими плечами и сказал:

— Ну, спрашивай…

Я задавала вопросы, и в голове складывалась пусть ещё неполная, но достаточно яркая картинка.

Пьющий, истеричный отец, который ради поддержания городского образа жизни и «чести семьи» одно за другим продал три принадлежащих ему села и наотрез отказался продавать городской особняк, утверждая, что не пристало высокородному кёрсту прозябать в деревне. Даже Линк помнил, как ещё три года назад в доме было шесть человек прислуги и собственный выезд, у него был личный гувернёр и дважды в день приходили учителя. А кучер, хоть и не жил в доме, но ухаживал за двумя красивыми кобылками серой масти, а в остальное время занимался садом возле дома.