Выхватываю горшок из рук Жени и с размаху надеваю ему на голову. Марк, тихо офигевая, смотрит на меня так, будто вспоминает, достаточно ли взял успокоительного, чтобы уложить одну ненормальную бывшую.

– Что вы творите?!

– Ой, доктор! – восклицаю я и вталкиваю Марка в гостиную. – А у нас ещё один пострадавший!

Следом пихаю туда же Женю и выбиваю страйк! То есть мужчины валятся на диван – на этот раз мой неверный супруг сверху, – а сама хватаю сына на руки и, крякнув от тяжести, тащу к лестнице. Нам навстречу в развевающейся простыне несётся няня по вызову.

– Же-ене-ечка-а!

Прижимаюсь с сыном к стенке и, когда зарёванное привидение пробегает мимо, тащу Тёмку на второй этаж.

– Мам, – недоумённо смотрит он за мою спину. – Что это с тётей Леной?

– В актрисы подалась, – на ходу импровизирую я. – Будет играть главную роль, поэтому больше к нам не придёт.

– А дядя Женя тоже актёром стал? – продолжает интересоваться сын. – У них репетиция? Я видел у него на голове горшок!

– Да-да, репетиция. – Вношу сына в детскую и, опустив его, облегчённо захлопываю дверь. – Ты же устал? Отдохни немного, я скоро вернусь. Только пока не выходи, хорошо? Там… Трубы! Прорвало, воды по колено…

– Да ладно, мам, не рассказывай мне сказки, – снисходительно останавливает меня сын. – Я же взрослый, сам вижу, что происходит.

Столбенею и, холодея изнутри, с трудом уточняю:

– И что же?

– Дядя Женя сошёл с ума, – пожимает он плечами. – Не зря же ты доктора вызвала.

– Э… – теряюсь, не зная, согласиться с его версией или всё же не поддаться искушению.

– А на него наденут смирительную рубашку? – азартно подскакивает сын. – А кляп вставят? Мам, я хочу посмотре-е-еть!

– Нет, – осаживаю его и, подавив желание выставить мужа идиотом, качаю головой. – Всё не так. Дядя Женя застрял, и доктор помогает ему освободиться. Это всё. Поэтому, пожалуйста, посиди здесь!

– Ла-адно, – недовольно бурчит он. – Но только потому, что больше ты не требуешь его папой называть.

Я останавливаюсь около двери и на миг прикрываю глаза, ругая себя за идиотское поведение влюблённой дуры. Справившись с подступившими слезами, оборачиваюсь и серьёзно обещаю Артёму:

– Больше никогда тебя не попрошу ни о чём подобном.

– Хау! – важно кивает Артём и любовно оглаживает рогатку.

Я с облегчением закрываю дверь и спешу вниз разруливать только что созданный мной бардак. Судя по звукам, стонам и причитаниям няни, можно предположить, что снять горшок не так-то легко. Марк кружится над завывающим от боли Женей и приговаривает:

– И так не выходит. Не понимаю, как он вообще на вас налез!

– Всё эта ведьма… – рыдает Лена. – Женя! Женечка-а-а!

– Верно, – объявляю, входя в комнату. – Это всё колдовство. Так что, доктор, попрошу удалиться. А если заберёте первую пострадавшую, то даже не прокляну!

Марк поднимается и говорит со всей серьёзностью:

– София, горшок необходимо немедленно снять.

– Меня зовут София Олеговна, доктор, – холодно поправляю я и хищно дёргаю уголком рта. – Спасибо за то, что освободили девушку, а с мужем, уверяю, я уж как-нибудь сама справлюсь!

– Разбивать горшок нельзя, – торопливо предупреждает Марк. – Стекло толстое, пациент может пострадать.

– Я не против, – покосившись на оголившееся плечико няни, бормочу я, а потом поспешно исправляюсь: – Не против помощи, но вижу, вы не справляетесь. Идите, а я вызову спасателей. У них кроме волшебного вазелина ещё и магический напильник есть!

Беру в руки сотовый, набираю номер, а Марк неохотно поднимается, но видно, что признавать поражение ему не хочется. Приподнимаю брови и указываю взглядом на дверь, а сама прошу прислать специалиста и обещаю оплатить срочный вызов.