– Нет, – стёрла уголок. Добавила несколько штрихов карандашом. Узор спинки стал интереснее. – Вот так, – последний штрих.

Помедлив, я абстрактными линиями дополнила картинку силуэтами идущей по дорожке пары. Убрала карандаш за ухо и уже хотела вернуться к ноутбуку, когда из коридора послышался шум.

– Да мать твою!

– Я тебя…

Едва не уронив стул, я вскочила на ноги. Бросилась в коридор.

– Мама! – вбежал Мирон. – Там дядя Игорь и дядя Данил…

– Сейчас я этим дядям, – процедила я зло и сорвалась с места. Два задиристых барана, чтоб их! Я-то думала, у них всё-таки хватит ума не устроить мордобой. Но нет!

– Это не твоя… – начал говорить Данил, но тут появилась я.

– Что вы…

Я так и замерла. Игорь стоял, подпирая угловой шкаф. Данил, злой, как тысяча чертей, привинчивал петлю. На полу вокруг них валялись доски и куча мелких деталей, несколько коробок повалились на бок.

Заметив меня, Игорь мотнул головой. Даня выматерился сквозь зубы.

– Они всё повесили, – втиснулся Мирон между мной и стеной. – А потом ба-а-бах! – махнул он. – И ещё, если бы не дядя Данил, всё упало бы на дядю Игоря. А так на них обоих упало. И ещё коробки…

Сын продолжал рассказывать о том, как два великовозрастных идиота пытались справиться с падающей полкой, а в итоге повалили не только её, но и коробки. Судя по выражению их лиц, оба они предпочли бы, чтобы Мирон замолчал.

– Думаю, вам нужно отдохнуть, – констатировала я, когда они всё-таки вернули полку на место.

Данил смахнул со лба волосы, Игорь отряхнул ладони.

У другой стены возвышался готовый шкаф, с ещё двумя полками и столиком для мелочи всё тоже было в порядке. Из кухни донёсся запах сладких маффинов. Данил смерил меня тяжёлым взглядом.

– Если что, я ставлю греться чайник. Жду всех через десять минут. Если кого-то что-то не устраивает, уговаривать не буду. – Отчеканила я и ушла в очередной раз заваривать чай.

***

Очевидно, всё всех устраивало, потому что через десять минут троица сидела за столом полным составом. Вернее, сидели Игорь и Мирон, а Данил стоял и рассматривал ватман, который я не успела убрать.

– Подожди, – только я хотела свернуть его, Данил перехватил мою руку.

Он поднял голову и медленно, глядя на меня и касаясь моего уха кончиками пальцев, вытащил карандаш. Дыхание перехватило, и меня словно парализовало, хотя он не сделал ничего из ряда вон выходящего.

Только когда он склонился над наброском, я смогла сделать вдох. Встретившись взглядом с Игорем, я неловко заправила волосы за ухо, а затем опустила голову и стала следить за появляющимися на бумаге линиями.

– Я не такой хороший художник, как ты. – Данил добавил к рисунку фонари по обеим сторонам от скамеек. – К тому же, с этим мы можем не успеть. Но в перспективе точно нужно заняться подсветкой. И сделать её в общем стиле. Скоро день станет коротким, а именно в этом месте темно, как у негра в заднице.

– Как у негра в заднице! – засмеялся Мирон.

Я выразительно посмотрела на Данила. Тот усмехнулся. Подмигнул Мирону и попытался вернуть карандаш обратно мне за ухо, но я отстранилась.

– Согласна, – я забрала у Данила карандаш и свернула-таки ватман. Показала на стул, мельком бросив взгляд на руки Данила. Детского пластыря на указательном пальце не было. Там вообще не было пластыря – только едва начавшая затягиваться рана. Я не удивилась бы, если бы он даже не удосужился её обработать. Данил перехватил мой взгляд. В следующую секунду мы уже смотрели друг другу в глаза, карандаш выскользнул у меня из пальцев. Тёплое прикосновение по самым кончикам, словно невзначай…