– Он видел тебя?

Эриан покраснела ещё сильнее и потупила взгляд.

– Прости… – тихонько сказала она.

– Эриан… – в голосе отца была такая тоска, что Эриан, не задумываясь, бросилась к нему и повисла на шее.

– Я больше ему не покажусь, – затараторила она, – правда-правда. Хочешь, я вообще уеду и проведу в лесу те несколько дней, которые он будет здесь.

Месилон задумался, размышляя.

– Не надо, – сказал он наконец, – по крайней мере пока. Навлечёшь ещё большую беду. Лучше иди к себе и не высовывайся. Еду тебе будет носить Полетта. Если кто-нибудь тебя побеспокоит – сразу скажи ей, а она передаст мне.

Эриан кивнула, хотя новость и не обрадовала её.

– Хотя бы когда он уедет, мне можно будет поехать на охоту с тобой? У меня такое чувство, что я пленница, а не дочь.

– Не говори глупостей, – Месилон обнял её в ответ, – ты знаешь, что я даю тебе всё, что могу.

Вздохнув напоследок, Эриан подобрала полы шали, плотнее кутаясь в неё, и пошла прочь.

Месилон отказался принимать гостя днём наотрез.

– Все дела – после ужина, – отрезал он, когда посланец Сафирота ступил на порог его спальни, чтобы сделать официальный доклад, – адъютант разместил вашего господина хорошо?

– Да, но… Сафирот не любит ждать.

– Как и вся молодёжь, – Месилон с напускным высокомерием посмотрел на него, – а я не люблю спешить, гонец. Можешь так ему и передать. Мои домашние к его услугам. А меня пусть не тревожит, с тех пор как мне стукнуло шестьдесят, перед ужином я люблю отдохнуть.

Гонец вынужден был откланяться, а Месилон распахнул портьеру, скрывавшую небольшой альков, и принялся упражняться с мечом – ему хотелось выпустить пар.

Во время ужина над столом висело тягостное молчание – только тихонько позвякивали приборы. Сафирот сидел напротив Месилона и каждый раз, нанизывая на вилку кусок мяса, Месилон поднимал на нём сосредоточенный взгляд, будто движениями своих челюстей хотел показать, что он сделал бы с визитёром, если бы смог.

Две его дочери сидели по обе руки от лорда. Нимея, с рыжими, как блики костра, пушистыми волосами, спадавшими по плечам, стеснённо улыбалась, опасаясь поднять взгляд от тарелки.

Вивиан походила на свою старшую сестру куда сильней. Она, напротив, не опускала взгляд и почти что не отрываясь смотрела на гостя, будто глазами хотела его приворожить. Светлые, как платина, волосы её были заплетены в тугую косу, и Вивиан весь вечер жалела, что не заставила служанку уложить их более торжественно. Сафирот нравился ей. Он был таким же холодным и властным, как она сама. Сердце Вивиан замирало от одной мысли о том, что она может стать его женой.

Сафирот скользил взглядом от одной к другой, стараясь не показывать, насколько неуютно ему встречаться взглядом с их отцом. А когда семья хозяина и приближённые, среди которых были сенешаль, адъютант и ещё несколько человек, вышли из-за стола, и они с Месилоном наконец уединились в библиотеке, Сафирот всё размышлял том, какие бы подобрать слова, чтобы спросить о черноволосой всаднице, которая имела в замке достаточно власти, чтобы управлять стражей и скакать верхом, но придумать ничего так и не смог. Месилон же явно не собирался давать подсказок.

– Вам понравились мои дочери? – спросил он, сведя к минимуму светский трёп.

– Они красивы, – признал Сафирот, – у вас их только двое?

– Моя жена умерла пятнадцать лет назад.

Сафирот не заметил подвоха в его словах.

– Мне нужно время, – сказал он. – Я хотел бы получше их узнать.

Месилон без тени любезности смотрел на него добрую минуту.

– Хорошо, – мрачно сказал он наконец, – можете оставаться в моём замке столько, сколько требует от нас с вами долг.