Как и у меня, когда его рука опускается нре на талию… А потом ползет нагло по бедру. Сжимает так крепко, что я дергаюсь.

Все силы прилагаю, чтобы продолжать стоять на месте.

– Все по согласию. Видишь, невеста как трепыхается. Устала уже от твоей трескотни. К делу перейти не терпится! Обещаем любить другу друга. Так, что перья лететь будут. Проповеди нам на хрен не обязательны. Талмуд свой давай.

– Ччто? Простите. Какой талмуд? Мы не религиозная организация, и…

– Книгу твою, где закорлючки поставить нужно.

– А, конечно. Как скажете.

Регистратор выкладывает перед нами огромную книгу. Странная какая-то. З золотым тиснением.

– Давай, сахарная. Ставь свой автограф.

Громила всовывает мне в пальцы ручку и тыкает огромным пальцем в место для подписи. Расписывается сразу после меня.

Уф. Все обошлось! У меня даже и имени не спросили!

Теперь понимаю, что он просто решил проучить свою невесту. Это же бандиты. У них свои законы. Видно, такая у него любовь. Любит, но дрессирует, как собачку. За то, что голос при нем подняла. Спорить посмела. Врагу не пожелаешь такого мужа!

Но, как говорят в народе, любовь зла!

Не зря говорят. Вон соседка моя баба Люба вообще всю жизнь с алкоголиком прожила. Он ее бил, а она его любила. Так что всякое бывает. Может, и нашлась в мире такая странная женщина. Которая громилу такого любит и которой все это подходит.

Зато я расслабиться могу.

Никаких документов моих не будет. Я просто отсижу эту свадьбу и все. Обо мне все и забудут!

Хотя…

Может, его невеста за такое яду ему в еду подмешает.

Еще бы. Оставить женщину без свадьбы! Это же главный праздник!

Но, раз он не боится, то мне тем более нечего за него переживать. А расслабиться точно можно!

Но…

Не успеваю я расслабиться, как громила тянет меня на себя.

Вбивает в свою грудь так, что весь воздух из моих легких вышибает.

Накрывает мои губы своими. Нет. Не так. Просто сминает и расплющивает!

Губы у него тоже. Как металлические тиски.

Жесткие и до ужаса жадные.

Искры из глаз, а этот неандерталец уже вовсю орудует в моем рту языком. С нажимом раздвигает им смятые им губы. Проскальзывает внутрь. Нет. Просто вдалбливается! Таранит!

У меня слезы на глазах выступают, а он все продолжает как поршень толкаться в мой рот.

– Охренеть ты сладкая. Реально сахарная, – наконец отодвигается, а я прямо выдохшейся тряпкой в его руках повисаю.

Потому что воздух он весь из меня вышиб. Горилла. Самая настоящая.

Цепляюсь за его плечи руками. Держаться приходится.

Голова кружится и в глазах потемнело.

Зато у него в глазах просто огонь полыхает.

Ужасный. Одни угольки может оставить .

– Повело тебя, сладкая. Охренеть, как ты заводишься с пол оборота.

Упирается в меня. Вжимает в свои бедра и в свою огромную дубину.

Даже думать не хочу о том, как с ним… Не поцелуи, а большее. Если от этого варварства, что он языком творил, у меня до сих пор весь рот ноет.

– Вижу, страстная ты. Охренеть как дрожишь.

Потирается нагло своим органом огромным о мое платье. Руку мою хватает и на грудь себе опускает.

– Жалеешь уже, что на гулянку с тобой пошли, а не в койку, да? Ну ничего. Мы уйти в любой момент можем.

– Не надо, – почти на истерике мотаю головой.

– Чего? Ты же поплыла уже.

– Мы на свадьбу договаривались. Ты ведь слово свое держишь. Как иначе?

Держит же? Ну, у них , у бандитов, с этим строго, я слышала. А он же бандит. Да еще и главный. Он пример всем остальным бандитам подавать должен. Или нет?

– Смелая малышка. Ты мне за базар решила предъявить?

Ежусь от угрозы в голосе, но судя по тому, как громила прищуривается и загораются его глаза, я его забавляю.