– Многое теряешь, крошка, – пожал плечами Алекс; Элизабет заметила, как злобно сверкнули его глаза. – Ванная налево за кухней.

– Спасибо.

– Если передумаешь, приходи! – крикнул Алекс вслед убегающей Элизабет.

– Джули. – Она схватила подругу за руку, но та, пошатываясь, лишь попыталась изобразить непонятное танцевальное па.

– Ой, мне так весело. Самая чудесная ночь в жизни!

– Джули, ты слишком много выпила.

Презрительно фыркнув, Джули оттолкнула подругу.

– Ничего подобного!

– Нам надо выбираться отсюда.

– Нет, мы останемся и оторвемся по полной!

– Алекс намекнул, что собирается переспать с нами обеими.

– Фью! – со смехом присвистнула Джули. – Обычный треп, Лиз. Не морочь мне голову всякой чушью. Через пару минут сюда приедет твой парень, а пока выпей чего-нибудь и успокойся.

– Не буду больше пить, меня и так тошнит. И вообще, я хочу домой.

– Нет, только не домой. Да наплевать на все. Давай, Лиззи, потанцуй со мной!

– Не могу. – Лиз прижала руку к желудку, чувствуя, как лоб покрывается холодной испариной. – Мне срочно надо…

Не в состоянии сдерживать дольше позыв, она стрелой кинулась в сторону ванной комнаты. Алекс, прислонившись к двери на террасу, проводил ее насмешливым взглядом.

Спотыкаясь, Элизабет пронеслась по кухне и едва не упала, поскользнувшись на кафельной плитке, когда открывала дверь ванной.

Задыхаясь от рыданий, она все-таки задержалась на секунду, чтобы запереть дверь на задвижку, а потом упала на колени перед унитазом. Элизабет вырвало розовой слизью, но едва она успела отдышаться, как приступ рвоты повторился. Используя раковину в качестве рычага, она кое-как поднялась на ноги. По щекам градом катились слезы, застилая глаза. Элизабет открыла кран с холодной водой, прополоскала рот и плеснула несколько пригоршень в лицо.

Дрожа всем телом, она подняла голову и посмотрелась в зеркало. Бледное как мел лицо с подтеками туши и размазанными стрелками, напоминающими синяки. Краска стекала по щекам, и создавалось впечатление, что она плачет черными слезами.

Какой позор! Чувство стыда не смогла заглушить даже вновь подкатившая к горлу тошнота, которая заставила ее опять преклонить колени перед унитазом.

Вконец измученная, она свернулась калачиком на кафельных плитках и разрыдалась. Ванную комнату кружило, как в водовороте, и Элизабет сейчас меньше всего хотелось, чтобы ее застали в таком постыдном виде.

Ей отчаянно хотелось домой.

А еще умереть.

Некоторое время она лежала, прижавшись щекой к холодным кафельным плиткам, но потом все-таки рискнула сесть. Ванная комната наполнилась зловонным запахом рвоты и пота, но уходить отсюда нельзя, пока желудок окончательно не очистится.

Элизабет намылила руки и до боли терла лицо, регулярно прерывая эту процедуру через короткие промежутки времени, чтобы отдышаться и побороть очередной приступ рвоты.

Лицо оставалось бледным, но вдобавок покрылось красными пятнами. Глаза тоже покраснели, а руки так сильно тряслись, что, когда она попыталась подправить макияж, получилось едва ли не хуже, чем было.

Что ж, она переживет страшное унижение, выйдет на террасу, подышит свежим воздухом и дождется приезда Ильи. А потом попросит отвезти ее домой. Наверное, он все поймет.

И не захочет новой встречи. И никогда больше ее не поцелует.

«Такова взаимосвязь причины и следствия», – напомнила себе Элизабет. Она лгала, и обману не было конца, а в результате приходится переживать новое унижение. И что еще хуже, краешком глаза увидеть мечту, которая могла осуществиться, и тут же безвозвратно ее утратить.