Ларсен вцепился в подлокотники кресла и сжал зубы…

Он стойко молчал и слушал, виновато опустив голову, несмотря на непреодолимо желание ответить… И не только словами.

Мысленно Ларс уже разорвал этого заносчивого болвана на сотню крохотных Буруа.

Да, он понимал, что он виноват перед торговцем, но всё-таки Ларсен никому и никогда не позволял вот так с собой разговаривать. И если бы всё дело было только в нём, он не стал бы терпеть подобное унижение.

Но… от него сейчас зависела Эйя.

А значит, нужно наступить на горло собственной гордости, бросить её под ноги Буруа – пусть втаптывает в грязь, пусть вытирает сапоги…

Лишь бы отвязался. Лишь бы не добрался до дайаны.

– Мне нечего сказать в своё оправдание, почтенный Буруа, – тихо начал Ларсен, – я могу лишь снова и снова просить прощения за то, что вас подвёл!

– Прощения? Нет, мальчишка, словами тут не отделаешься! – яростно взвизгнул старик. – Думаешь, можно прикарманить мои деньги, потом попросить прощения, и я всё спущу… Нет, сатье Оллье, ты мне вернёшь всё до последнего дана!

– Разумеется, сатье Буруа, разумеется, – поспешно закивал Ларс. – Я понимаю. Я всё отдам! Я собрал все деньги, какие у меня были. Я готов возместить ваши траты…

– Хм, – старик мгновенно преобразился, алчный блеск появился в глазах, – мои траты… Этого мало! Из-за твоей нерасторопности у меня седин прибавилось… Это ещё хорошо, что я на всякий случай другой подарок сыну приготовил. А если бы только на тебя понадеялся? Нет уж, эти мои волнения тоже дорого стоят. Вернёшь всё, что я тебе заплатил. И… ещё тысячу сверху!

– Сатье… но… – Ларсен вытаращил на него глаза и умоляюще прошептал, – помилуйте, вы же меня так без единого дана оставите! Тысяча… Это мне нужно вам всё отдать, всё, что скопил за всю мою жизнь. Мне дом потом придётся продать, чтобы с голодухи не сгинуть…

– Ты, кажется, чего-то не понял, мальчишка! Ты за эту тысячу шкуру свою купишь! Ты эти деньги мне отдаешь, чтобы я тебе жить позволил… – прошипел старик. – Не хочешь – не плати! Решим всё иначе… Завтра тебя в подворотне найдут с пробитой головой, а я твой дом и всё имущество заберу за долги. Вот и вернутся ко мне мои деньги… Хочешь так?

– Нет, – холодно отозвался Ларсен, поднялся, сунул руку за пазуху и выудил по очереди три туго набитых кошеля. – Вот! Всё, что есть у меня. Тут ваш долг. И как раз тысяча ещё. Я так и полагал, что вы с меня ещё серебра потребуете. Не думал, правда, что… всё отдать придётся.

– Всё? – хмыкнул старик, по очереди взвешивая на ладони три мешочка.

И вот сейчас перстень его вспыхивал кроваво-красным. Значит, Ларс не ошибся – артефакт.

– Нет, уважаемый, ты не всё отдал. Я щедро оставил тебе самое ценное – твою жизнь, – хищно ухмыльнулся хозяин дома. – Радуйся этому! И молись за меня светлым богам! А теперь убирайся, и помни мою доброту!

– Благодарю за вашу милость, почтенный Буруа! – поклонился Ларсен, развернулся, собираясь уйти…

– Да… ещё… – насмешливо долетело ему в спину. – Я тебе только жизнь даровал, а вот ремесло ищи новое… «Ловцом редкостей» ты больше не будешь. Репутацию я тебе испорчу. Слово Буруа! Даже не сомневайся…

Ларсен больше ничего не сказал, вышел молча, не прощаясь.

Надо было уходить скорее – пока ему дали такую возможность, и пока он сам… не дал по лицу этому старому уроду.

Всё тот же привратник выскользнул из боковой комнаты, стоило Ларсену покинуть гостиную, где шла беседа. Слуга проводил его до ворот.

И только оказавшись на улице, в седле, услыхав, как задвигается тяжёлый засов у него за спиной, Ларсен наконец выдохнул и улыбнулся до неприличия счастливо.