Интересно, что при этом Гаршин как будто не страдает нарциссизмом, по крайней мере на тему внешности. Одевается просто и не в обтягивающее, хотя фигура позволяет...

Тут как раз двое парней помогают ему уложить штангу на подставку, и мой мучитель резко поднимается, тяжело дыша. И смотрит на меня в упор всё тем же тёмным ледяным взглядом. Мол, чего уставилась?

Мне б развернуться и уйти к девчонкам в раздевалку. Пересидеть, продышать своё смущение и растерянность, успокоиться. Но:

а) я всё ещё не могу забить на указание преподавателя. Ну вот такая правильная - аж самой тошно!

б) мне стыдно покидать поле боя, как какой-то трусихе недоделанной;

и наконец самое позорное, от которого хочется провалиться сквозь землю:

в) я по-прежнему пялюсь на тяжело вздымающиеся Гаршинские грудные мышцы и рельефные плечи. Это ж надо быть таким чёртовым красавчиком! Безобразие просто, катастрофа!

- Ты чего, Кусака? - нарушил наконец молчание Даня, чуть дёрнув уголком рта, будто ухмылялся надо мной. - Дверью ошиблась? Тут дяденьки занимаются, иди погуляй в другом месте.

Я наконец протрезвела, оторвала бессовестный взгляд от его телесных красот и, злобно прищурившись, прошипела:

- Нет, не ошиблась!

Гордо прошествовала к скамье для пресса и принялась делать подъёмы так быстро, как только могла. Зуб даю, лицо у меня всё это время было цвета спелого помидора, а то и свеклы. Я отчётливо чувствовала, что почти все взгляды в помещении обращены на меня. И всё это - мужские взгляды. Но один - особо жгучий.

- Ну ты шустрая, Кусака! - оскалился Гаршин, подойдя ко мне вплотную и одновременно вытираясь небольшим белоснежным полотенцем. - А вот так сможешь?

И положил обе руки мне на плечи да как надавил!

- Ааа! - запищала я, ощущая острое негодование вперемешку с таким же острым торжеством. Я победила! Он опять взялся за своё! И снова всё на своих местах... Гаршин задирает меня, я костерю Гаршина. Кайф...

Даня сел на корточки и, по-прежнему придерживая меня за плечи своими крупными горячими ладонями, прошептал на ушко:

- Кусака, ты мешаешь нам заниматься. Тут никто не тренируется - все на тебя смотрят, звезда. Иди к девочкам, добром прошу.

- А то что? - кусаюсь я по привычке.

- Предупреждал ведь, помнишь? Поцелую... - его голос понизился до еле уловимой громкости, а меня обдавало жаром и мурашками.

- Ну и целуй! - решила я идти до конца. - Мне всё равно!

Лицо его как-то страдальчески скривилось, он покачал головой:

- Ты не представляешь, чем это для тебя чревато.

Почему-то я ему поверила. Что произойдёт что-то страшное и ужасное, если он меня поцелует. Мигом растеряла всю свою браваду и попыталась выбраться из захвата.

- Пусти!

- Да кто тебя держит!

Поднявшись на ноги, я не удержалась от оправданий:

- Меня сюда преподаватель прислала! Пресс качать.

- Ну ты же покачала... и хватит. - И добавил сквозь зубы: - Уходи быстрее, а то я за себя не отвечаю!

Холодок прошёлся по моему животу и подстегнул бежать в сторону женской раздевалки. Как же всё странно, понять бы ещё, что происходит..!

Данил

Вот те на. Правы, что ли, классики? Ну, типа, чем меньше женщину мы любим... Хотя куда уж меньше? И так я, кажется, одно мучение ей доставлял... но похоже, она тоже на него подсела, как и я. Было тревожно и страшно поверить в то, что счастье близко... но как ещё можно интерпретировать то, что сегодня происходило? Ну ладно, подкаты на тему деканата - мож, ей действительно положено как старосте этим интересоваться, но в зале..?

Залипла она на мою мускулатуру, конечно, знатно. И вполне ожидаемо: я ж красавчик. Но и сама Кусака - просто конфетка. Эти её стройные ножки, обтянутые леггинсами... омг, даже просторная футболка, еле прикрывающая поджарую попку, не спасает ситуацию, а уж когда она задралась из-за того, что Алинка-мандаринка принялась качать пресс, все парни просто офигели и напрочь залипли на моё чудо. Я сказал, МОЁ! А если и не моё, то ничьё. Фигу им, а не Кусаку!