— Как видишь, здание сейчас находится в процессе реставрации. Жить здесь могли позволить себе только состоятельные люди. Но это было очень давно. До революции. А после радикальных исторических событий все барские квартиры в семь комнат были переделаны в коммунальные, и в скором времени дом заселили художники, актёры и режиссёры.

— Этот дом принадлежит вам?

— Да. Я купил его недавно.

Понятно.

— Очередное вложение капиталов в недвижимость? Или вы ценитель дореволюционной столичной архитектуры?

Добровольский мой вопрос проигнорировал, не ответил. Смотрит немного растеряно по сторонам.

Выглядит смешно с огромными пакетами в руках, которые передал ему шофер, ожидавший нас перед входом в здание.

— Думаю, нам туда.

Указывает в сторону темного прохода.

Эм!

—Только после вас, Игорь Андреевич.

Я темноты боюсь, так что пускай идет первым.

Семеню за Добровольским вцепившись в подол его пиджака сзади. Вокруг темнота, жуть, привидения. Про приведения шучу, конечно, ну в общем страшно мне очень. Мы поднимаемся по винтовой лестнице, предполагаю, направляемся на крышу — понятное дело. Как там выразился Игорь Андреевич? Будем наблюдать за салютом как на ладони?

РомантИк.

Выходим на крышу. В лицо бьет легкий теплый ветер, и будто бы из далека слышен гул вечерней Москвы. Вижу яркие купола и изящные очертания храма Василия Блаженного, многочисленных людей, разгуливающих по Красной площади, зубчатую стену Кремля и его башни.

Красиво, дух захватывает от шикарного вида. С высоты панорама площади выглядит намного внушительней и величавей.

— Потрясающий вид, — тихо говорю.

Оборачиваюсь с благодарной улыбкой на губах.

— Спасибо.

Игорь Андреевич улыбается в ответ. Глаз не оторвать, насколько красивым он выглядел сейчас. На языке вертятся тысячи вопросов, но я хочу узнать ответ на самый главный: почему человек его уровня и статуса занят развлечением меня, обыкновенной девушки? Что он делает на крыше с этими нелепыми пакетами в руках, из которых видны коробка конфет и шампанское?

— Думаю, именно здесь мы и разведем пикник.

Подходит к каменному парапету, находящемуся на безопасном расстоянии от края крыши и снимает пиджак. Дорогая вещь накрывает пыльную поверхность.

— Прошу.

Игорь Андреевич указывает на импровизируемый стул, закатывает рукава рубашки, обнажая крепкие руки, и внимательно начинает изучать содержимое пакетов. Идеальная белая ткань натягивается на сильной спине, подчеркивая стальные мышцы каждый раз, когда Добровольский делает движение.

— Ева...

Черт.

Опускаю голову в надежде скрыть краску смущения, ведь он наверняка заметил, как я пристально его разглядываю.

— Спасибо, — говорю тихо, быстро прохожу мимо Игоря Андреевича и сажусь на парапет.

Моя попа касается теплой ткани — вещи, которая еще недавно касалась самого Игоря Андреевича.

Неожиданно раздается хриплое:

— Хватит ерзать задом, Ева.

Замираю. Хочу посмотреть в глаза мужчине, но смелости не хватает поднять свой взгляд.

— Кажется, я разглядела суши в ваших пакетах, Игорь Андреевич. Надеюсь, меня зрение не подвело? — бодро спрашиваю, пытаясь разрядить обстановку.

— Любишь японскую кухню?

— Очень. А вы?

— Не могу сказать, что большой любитель.

— Да-да, вам мясо подавай. Говяжий стейк средней прожарки, например?

Улыбаюсь и на этот раз без какого-либо смущения смотрю прямо в глаза Добровольского.

— Запомнила?

— Конечно. Ведь это моя работа.

Игорь Андреевич разливает шампанское в пластиковые стаканчики.

— Кстати о работе. Какие планы на этот счет?

Пожимаю плечами.

— Завтра разошлю резюме. Надеюсь, быстро найду должность по специальности.