И что люди находят в этих мелких визгливых тварях? Я про собаку, не про блондинку.

Отхожу к окну.

— Лариса?

— Пу-у-упсик-Максю-ю-юсик — манерно тянет она. — Ты где? Мне сказали, ты сдал билет!

С трудом сдерживаюсь, чтобы не швырнуть телефон. Говорил же не называть меня так! Бесит. Но Ларке, похоже, это до лампочки. Она если что-то втемяшит себе в голову — то кувалдой не выбьешь.

— Мне пришлось отменить поездку, — отвечаю, беря себя в руки.

— И могу я узнать причину? Что заставило тебя отменить такую важную встречу?

— Дела.

— Дела? Стальнов ты что, рехнулся? Какие еще дела? — переспрашивает удивленно, и манерность сразу слетает с нее. — Где ты сейчас?

— В городе. Такой ответ тебя устроит?

— Максик, ты мне грубишь? — в ее голосе появляются вкрадчивые нотки, которые я ненавижу.

Усилием воли сдерживаю ругательство, готовое вот-вот сорваться с губ. Ларка еще та стерва, лучше ее не злить.

— Не принимай желаемое за действительное, дорогая.

— Ты что-то темнишь, Стальнов! — она тут же идет в атаку и снова меняет тон. — Приезжай ко мне. Я соскучилась...

— Не сегодня. Мне не когда.

— Но, пуся…

Нажимаю отбой. Сжимаю айфон так, что тот начинает издавать угрожающий треск.

Через минуту раздается новый звонок.

Снова она!

— Стальнов! — судя по голосу, Ларка вне себя от злости. — Ты что, решил меня кинуть? Что значит “некогда”?

— Кажется, мы только что это обсудили, — морщусь от ее крика. — Прости, но я очень занят.

— Чем? Что за дела, которые важнее, чем заключение контракта в Лейпциге или встреча со мной?!

— Это тебя не касается.

— Касается, Стальнов, еще и как! Забыл, сколько бабла мой отец вложил в твое дело? Завалишь проект — до конца своих дней не расплатишься!

— Лара, — перебиваю визжащую невесту, — кажется, ты хотела тот гарнитур с черными бриллиантами от Тиффани?

Не люблю, когда мне напоминают, кому и сколько я должен. К тому же Лев Аркадьевич это “бабло” мне не подарил, а вложил в развитие стартапа на весьма выгодных для него условиях. И уже три года получает немалые дивиденты. Пора с ним заканчивать.

Моя фраза сбивает Лариску с мысли. Я даже чувствую, как она делает охотничью стойку на слово “бриллианты”.

— Максик, ты серьезно? — страстно дышит мне в трубку. — Когда?

— А ты где сейчас?

— Собираюсь в салон.

— Отлично. Встретимся завтра в обед. Ничего не планируй.

Отключаю телефон и возвращаю в карман. Если бы не обещание, данное ее отцу, в жизни не женился бы на Лариске. Она как любовница хороша, даже спорить не буду. Но как деловой партнер и жена…

Ларка холодная расчетливая хищница, хоть и выглядит “блондинкой”. И даже в нашем добровольно-принудительном партнерстве ее интересует только прибыль. Пока мы на одной стороне, но кто знает, что будет завтра?

Да, лучше об этом не думать. К тому же, контракт есть контракт. Просто так его не расторгнешь.

— Дым, — подхожу к охраннику, — если будет Лариса Львовна звонить, не отвечай.

Тот понимающе кивает.

Бросаю последний взгляд на дверь палаты, за которой осталась моя головная боль. Семь дней. У меня есть семь дней, чтобы решить, что с ней делать. А пока вернемся к насущным делам.

2. АСЯ

Лежать в больнице, оказывается, самое нудное занятие из всех, что можно представить. Я только и делаю все время, что лежу, смотрю в потолок, борюсь с головокружением и тошнотой и попутно пытаюсь вспомнить о себе хоть что-то.

Лечение, назначенное Петром Алексеевичем, помогает. Головные боли постепенно стихают, с ними уходит шум в ушах и головокружение. Но меня все равно тошнит. По утрам. Врач говорит, это симптомы беременности. Только память не возвращается. Я по-прежнему не помню о себе ничего...