Харитон похолодел. Ну, Мадинка! Ну, Иуда! Язык бы укоротить к хуям! Падла! Взбесился поначалу, едва ли не ворвался и не укокошил сучку на месте. А потом вдруг понял – она ведь права. Он только что услышал нелицеприятную правду о себе.

Что, глаза режет, да, Харитоша?

Резала! Он даже отрицать не собирался.

Блядь…

Кажется, накосячил он сильнее, чем полагал и отмываться будет куда дольше. И расположение завоёвывать…

Но уже следующая фраза Мадины напрочь избавила Харитона от угрызений совести и дала карт-бланш Монстру.

– Быстро же ты забыла про наш план! – попрекнула подругу Мадина, а он – едва ли не подпрыгнул на месте.

План, значит! Двойную игру затеяла, да, Сероглазка?

Ой, не советую, сильно не советую.

Ну что ж… Хотите Монстра – вы его получите. По полной.

Недаром же говорят: бойтесь своих желаний.

Было немного жаль, что он поверил девице с фамилией Сотникова.

От дурного семени не стоит ждать хорошего племени. Теперь он то знает…

И нацепив на лицо одну из фирменных ухмылочек Монстра, Харитон открыл дверь в комнату Анфисы и шагнул внутрь…

Но вовсе не для того, чтобы потребовать заслуженный поцелуй.

Нет.

Сейчас он собирался раскрывать заговор и покарать причастных.

9. Глава 8

АНФИСА

Я не так много времени провела с Харитоном, но уже научилась читать его эмоции. Ну… или угадывать их. С высокой долей вероятности.

Вот и сейчас, когда он, довольно-таки бесцеремонно вваливается в мою комнату, понимаю: зол. Крайне зол. И даже догадываюсь почему: наверняка услышал последние слова Мадины!

Поэтому внутренне подбираюсь и хватаю Мадину за руку. Она смотрит сначала на меня, потом переводит тяжёлый недовольный взгляд на Харитона, вздыхает и приостанавливает фильм.

– Чем обязаны такой честью? – ехидничает.

Он не отвечает, только рявкает:

– Выйди, Мадина!

А у самого – замечаю – желваки так и ходят.

Моя сиделка поднимается с постели, становится напротив него и складывает руки на своей немаленькой груди.

– Я бы с радостью, – продолжает она тем же нахальным тоном, – но у меня здесь, вообще-то, пациент. А я клятву Гиппократа давала. Не навреди и всё такое…

– Мадина, – бесится и дальше Харитон, а я молчаливо наблюдаю за их перепалкой, – добром прошу. Слиняй! Нам с моей невестой, – он нарочно выделяет это словосочетание, – нужно поговорить. О свадьбе. У нас тут почти семейное дело. Третий лишний, усекла? – изгибает бровь, выразительно уставляется на свою собеседницу.

Но Мадина непреклонна. Она отходит, садится в кресло, закидывает ногу за ногу и сажает себе на колени Монстрика, который, кстати, весьма недовольно поглядывает на Харитона. Должно быть, тоже ловит исходящие от того недобрые флюиды.

– А я тоже – часть семьи. Скажи же, Ась?

Восхищаюсь ею – она ни на минуту не усомнившись, бросилась меня защищать. Как львица своего львёнка.

Поэтому киваю, поддерживая её легенду:

– Да, Мадина мне – как сестра. У нас нет друг от друга секретов. Если есть, что сказать, говори при ней.

Я отлично пониманию – Шелюхе он ничего не сделает. Её защищает брат, с которым Харитону ссорится ну совсем не с руки. А, стало быть, при ней ничего не сделает и мне. Поэтому и держусь за неё, как за спасательный круг… И ещё – меня очень трогает, как Мадина меня защищает. Совершенно бескорыстно, просто понимая, что мне нужны помощь и защита.

Но Харитон не сдаётся, снова включает Монстра и рычит:

– Кажется, вы обе – берега потеряли, – произносит нарочито тихо и вроде бы спокойно, но я-то вижу, как в нём всё клокочет от гнева. – Это мой дом, и здесь я распоряжаюсь, кому, что и когда говорить. Поэтому если я сказал вон – значит, вон! – вызверяется на Мадину. – И чтобы было понятнее – ты уволена. На хрен!