Мне совершенно нельзя нервничать. Любой стресс – противопоказан. Но мачеха и её доченька Викуся всячески способствуют тому, чтобы я психовала как можно больше. Их цель – или извести меня, или упечь в какое-нибудь закрытое заведение. Чтобы глаза не мозолила. Ведь пока я здесь – у отца нет-нет да просыпается совесть, и он пытается (хотя бы пытается) заботиться обо мне. Но… Новой жене часто удаётся задушить эти попытки в зародыше. Папа всегда легко принимает её сторону. Вот и сейчас – обнимает Эвелину за талию, притягивает к себе, смотрит на неё преданно снизу вверх:

– Да, Эвочка, в твоих словах есть логика. Думаю, так и правда будет лучше для всех. Как бы мне не больно было это признавать, но Аська становится обузой. И дальше, к сожалению, будет только хуже. Её болезнь неизлечима. Да, сейчас у неё ремиссия, но кто знает, когда вновь может случиться рецидив. Займись оформлением в этот центр, я тебе доверяю.

Вот так просто. Я – обуза. Ненужная ему больная дочь. Отцу хватило моей болезненной мамы. Вернее, у него не хватило сил бороться за неё, вытягивать её. Когда маму увезли в больницу, он почти сразу завёл интирижку с Эвелиной, своей секретаршей. Она всё жалела несчастного босса, которому приходится разрываться между больной женой и больной же дочерью.

«От плохого семени не жди хорошего племени» и «Ни одному мужу не нужна больная жена» – эти две истины я усвоила быстро. Их повторяли все вокруг – от матери Эвелины, тоже облюбовавшей наш дом, до врачей в клинике, где лежала мама.

Тоже касалось и меня. Вряд ли кто-то захочет жениться на мне, узнав мой диагноз. Тем более что отец, хоть и имеет возможности, вряд ли даст мне хорошее приданное. Так что я обречена на одиночество. Не нужна даже собственному отцу. Вон как Эвелина его очаровала! Недаром же говорят, что ночная кукушка всегда дневную перекукует.

Пока они милуются – выскальзываю из кабинета и скрываюсь в своей комнате. Что мне делать?

Сажусь на кровать, обхватываю голову руками. Мне страшно представить, что за реабилитационный центр нашла для меня Эвелина. Наверняка, чуть лучше концлагеря. Мне действительно нужен регулярный присмотр врачей, но то должны быть высококлассные специалисты. Каких я и посещаю в столице. Но вряд ли в пригороде будут столь же классные профессионалы, чтобы справится с моим недугом. А значит… смерть…

Падаю на шелковое покрывало спиной, смотрю на подвесной потолок – по голубому фону плывут облака. Умиротворение и счастье. Этот материал выбирала моя мама. Она хотела, чтобы я всё время улыбалась. И не представляла, что человек, которому она отдала своё сердце – первый и единственный мужчина – предаст сначала её, а потом и их дочь…

Мне горько и одиноко. Я бы уехала к бабушке, но снова – врачи. Где их найдёшь в глубинке? Да и откуда бабуля возьмёт деньги на моё лечение? Она всего лишь директор тамошней метеостанции… Денег на жизнь ей одной хватает. А я? Не хочу быть обузой. А сама, к сожалению, работать не могу. Любая притирка в коллективе связана со стрессами, порой, очень сильными. А мне нельзя. Да и образования толком нет. Так – «училась понемногу чему-нибудь и как-нибудь». Сначала школу закончила на домашнем. Теперь – дистанционно – пытаюсь учиться в институте. На психолога. Мне нужно, чтобы разобраться с тараканами в своей же голове. Работать по специальности не смогу. Груз чужих проблем мне просто не выдержать. У меня – после смерти мамы – глубокая депрессия. Доктора говорят, что она усугубляет болезнь. Мне бы с этим справиться…