— Сама полезешь или помочь?

Я отшатнулась, но Альвад схватил за конец верёвки и рванул к себе. Одним рывком перерезал верёвки на моих запястьях и приблизил своё лицо к моему. От него разило чем-то кислым и крепким.

— Токар, может, всё же развлечёмся с малышкой? Посмотри, какая чистенькая и розовенькая, и у неё, должно быть, такие же розовые и твёрдые вершинки, а что, если она невинна? И глаза у неё, посмотри, какие зелёные, ведьмовские, а волосы бурые, как закат. Породистая, и пахнет сладко, — с шумом втянул воздух, так что крылья носа сузились. — Я б её взял прямо возле этой повозки.

— Нам велено доставить всех в Саартан, — отозвался Токар. — Вернёмся и возьмём других баб, их полно сейчас в лагере неприкаянных.

— Этих кур, которых уже поимели? — скривился Альвад, прижав меня к себе плотнее, так что у меня дыхание вытиснулось из груди напрочь, а отвратительный запах пота Альвада вызывал только тошноту.

— Халар Маарду приказал привезти всех целыми и не тронутыми. Или в его приказе есть для тебя что-то непонятное, Альвад? Я не хочу, чтобы из-за тебя дракон на глазах у всей толпы отсёк мне достоинство. А если так хочешь её, возьмёшь после, как только Халар выкинет её к остальным.

Альвад насупился, зло запыхтел, вернув на меня взгляд. Серые, с горящими бусинами зрачков глаза прожгли кожу насквозь. Воин всё же выпустил меня, давая глотнуть воздуха. Обхватил меня стальными руками, оторвал рывком от земли и, бросив на повозку, толкнул внутрь клетки. Я упала, ударившись коленами, счесав о деревянное дно ладони, загоняя под кожу щепки. Зашипела, приподнимаясь, звякнул замок, отрезая путь к свободе. Унизительно и горько. Связанными руками торопливо убрала с лица волосы и огляделась.

На меня уставилось множество глаз. Девушки, тихо сидевшие, выглядели подавленными и истерзанными, но ни у одной не было на глазах слёз.

— Как ты? — раздался с хрипотцой голос темноволосой женщины. Она подсела ближе ко мне, провожая тяжёлым взглядом воинов.

— Меня зовут Мариса. Они что-то ищут, — сказала одна из девушек в одной сорочке из угла клетки, — что-то очень ценное для них. Ты знаешь что-то об этом? Зачем анкхары захватывают земли и жгут селения, порабощая народ?

— Они ищут источники, — ответила ей.

— Источники? — переспросила явно потрясённая женщина.

Ведь это было и в самом деле бедой для всех племён предгорий.

— Теперь ясно, почему они собирают всех девушек в округе, — пробормотала Мариса, кривя в презрении губы. — Как только они узнают, что мы бесполезны, отдадут на ублажение им, — кивнула в сторону всадников, что возвращались из сгоревшего селения. — А после выкинут. Нам не на кого надеяться, никто нас не спасёт

— А как же Саартан? — спросила другая девушка.

— Город пал, теперь там хозяйничают анкхары, — отозвалась женщина.

— Не все погибли, многим удалось скрыться, — вмешалась Мариса, покосившись на охранявшего нас надзирателя, — ещё есть надежда.

Я поджала губы, ничего не понимая. Саартан пал? А как же отец? Где он? Ещё неясно, что с Вайдо. Я зажмурилась, гася внезапную непонятную тоску, полоснувшую сердце.

Все девушки встрепенулись, когда сверху что-то зашуршало, а в следующий миг клетку накрыло старым пыльным пологом, погрузив нас в сумрак. Повозка с клеткой тронулась, не предоставляя возможности говорить дальше. Девушки, вцепившись в жерди, притихли. Я подтянулась к стенке, подбирая под себя ноги, затаила дыхание. Всё внутри дрожало, сердце колотилось горячо и быстро.

Всю дорогу мы ехали в гнетущем молчании, каждая думала о своём. Терзаясь в муках неведенья, я не заметила, как минуло достаточно много времени. Повозка остановилась, вынуждая пленённых оживиться и заволноваться. Моё сердце вновь пустилось в безудержный галоп, по телу хлынули густые потоки жара, настолько осязаемые, что на коже проступили мурашки. Я не смогла толком осмыслить и понять, что вызывало во мне такие пугающие ощущения, как полог с шуршанием откинулся. Дневной ослепительный свет ударил по глазам, вынуждая отпрянуть, сильно щуриться и слезиться глазам.