Некоторое время мы двигались молча и свободно, но вскоре пришлось спешиться и оставить лошадей в лесу, надеясь, что на них не нападёт какой-нибудь хищник. Хотя лесные звери не подберутся на близкое расстояние, когда в лесу дракон. Халар двигался бесшумно и быстро, словно его стихия вовсе не небо, в то время как я постоянно спотыкалась, цеплялась за извилистые корни и путалась в юбке, раз за разом возвращаясь к источнику. Никогда не думала, что он может быть настолько близко, но что-то мне подсказывало — не всё так просто, и его не так легко найти, хоть с каждым шагом я всё явственнее ощущала его движение, словно родник, из которого бьёт свежая, чистая, звенящая вода, потоками напитывающая жизнью эти земли, лес и близлежащую округу вплоть до Саартана.

— Что будет, если ты его заберёшь? — не смогла удержаться от вопроса, чувствуя внутри тяжесть. Всё же я предаю всех, согласившись отдать источник. Но как иначе, когда Вайдо в плену, когда все под угрозой?

— Ничего, разве только то, что твой народ станет свободным, — отозвался анкхар.

— Тогда почему завязалась война, и хатарцы не желают его отдавать добровольно?

— Ты у меня спрашиваешь?

От его тона мурашки пробежались по коже.

— Не нужно делать нас виноватыми, вы пришли на наши земли с огнём.

Едва я договорила, дракон приблизился ко мне. Его грудь вздымалась, а вертикальные зрачки превратились в острые лезвия, утягивающие в глубину. Я даже пожалела о том, что сказала. Ноздри мужчины дрогнули, и зрачки расширились, вызывая во мне оцепенение. Стало вдруг душно, тягучая тяжесть разлилась по телу горячим воском.

— Ты слишком много говоришь, — произнёс ровно, но я видела, как вены на шее напряжённо натянулись.

Я даже не заметила, как теперь вжималась в дерево. Широкая ладонь мужчины прошлась по шершавой коре и легла на моё плечо. От почти бережного прикосновения подогнулись колени.

— Не трогай меня, — процедила сквозь зубы.

Если бы он только знал, что испытываю, когда дракон касается, как пульсирует источник, а голова наполняется туманом, но Халар, кажется, расценил мой ответ в другом ключе, будто мне его прикосновения противны. Если бы это было так! Злость от того, что чувствую, охватила меня. Я дёрнулась, поздно вспоминая, о чём предупреждал меня дракон — не делать резких движений. Анкхар издал рычание, сжав мою шею в пальцах, прижимая моё тело обратно к дереву. Его губы прильнули к моим, завладевая, беря, сминая, непоколебимо и властно, словно я вся принадлежу ему, будто я на это согласна. Но я ведь не согласна! Собрав в себе остатки воли, высвободила руку и ударила кулаком по плечу дракона, стискивая зубы. Конечно, он почти не почувствовал укуса, но немного позволил глотнуть воздуха.

— Ты не имеешь права это делать? — прошипела, задыхаясь.

— Что именно? — спросил, прищуриваясь, то ли насмехаясь, то ли и в самом деле не понимал, а может, и то, и другое. Он же привык брать, не получая согласия.

— Убивать и забирать лёгкую наживу себе — это в твоей крови, брать пленниц, которых ты пожелаешь, и отвергать с такой же лёгкостью! — вырвались слова жгучим ядом.

Зрачки Халара вновь сузились, дракон дышал тяжело, неотрывно смотрел на меня.

— Тебя это злит? — вдруг спросил.

Вопрос ввёл меня в замешательство. Конечно, меня это злит, но тут же мои щёки вспыхнули, когда я, наконец, поняла смысл его вопроса. Я не должна ничего испытывать к своему врагу, мне должен быть безразличен он, я должна желать его смерти.

Дракон насторожился, его хватка чуть ослабла, а зрачки сузились до тонкой нити и стали багряные, и только тут я поняла, что мы в лесу не одни. Со стороны чащи послышалось чьё-то тяжёлое утробное дыхание.