Атая медленно подошла, остерегаясь, а я отогнал прочь скверные мысли и сжал желание в кулак — пока что мне это удаётся, но я не знаю, что будет дальше. Всё это мне не нравится, не нравится то, что приходится каждый раз в прицел рассматривать свои мысли и обдумывать действия.

— Добрый вечер, господин, — поприветствовала почтительно. Быстро учится.

Я понимаю, что хочу слышать этот голос больше. Но Атая, как и прежде, молча помогает мне снять доспехи. А я подавляю желание коснуться её, провести ладонью по её гладкой нежной коже, шёлку волос, втянуть их запах глубже, каждый ее взмах ресниц, попадающий под моё внимание, вызывает волну жара. Тело будто накаляется, как железо в печи, тяжелеет и становится напряжённым. Хочется избавиться от этого тянущего ощущения. Броситься в эту бездну с головой. Но что будет потом? Я должен взять себя под контроль.

— Иди за мной, — не знаю, зачем её позвал, противоречу себе, всё это только усложняет контролировать себя, но приказ уже прозвучал, и хатарка послушно идёт следом слишком робко и неуверенно. Она знает, что я испытываю, чувствует моё возбуждение. И волнуется.

Скидываю остатки одежды и прохожу к приготовленной купели. Атая не смотрела на меня, но на её щеках появился заметный румянец, и он вовсе не от духоты. Ступил в воду, опустился в неё, погружаясь в ласкающие недра.

— Чем ты сегодня занималась? — спросил, кладя руки на влажный от пара камень.

Дышу глубоко и ровно, как и прошлый раз. Атая моргнула, явно растерянная вопросом, бросила короткий взгляд на меня и снова отвела, но я успел поймать туманный блеск в тенях длинных ресниц.

— В замке никого нет, кроме рабов…,, — начала она, — …мне нечем было занять себя, поэтому бессмысленно слонялась по пустым комнатам.

Почти не соврала.

— Ты встречалась сегодня с Лаурой?

Хатарка подняла подбородок, посмотрев на меня удивлённо, а потом плотно сжала губы, готовясь, видимо, к худшему.

 — Подойди, — приказал, зная, что это только всё усугубит.

Злость с новой силой всплеснулась во мне, толкаясь о края, что я едва могу обуздать себя. Каждая клетка моего тела звенела, натягиваясь тетивой. Атая приблизилась ко мне, я чувствовал её трепет и напряжение. Она сказала, что невинна, это ещё больше волнует. Она не знает, что значит быть с мужчиной, до меня её никто не трогал.

— Что тебе говорила Лаура?

— Ничего особенного.

Врёт, чувствую запах лжи.

— Она сказала то, что тебя взволновало, не пытайся скрыть, говори, — сжал пальцами каменные выступы, облокачиваясь на стенку, — и займись делом.

Хатарка растерянно завертелась, торопясь поднести настои и масла. Как и прежде, села позади, так что я её не мог видеть. Но сейчас я хочу на неё смотреть.

—  Сядь сюда, — приказал хрипло.

Атая замешкалась.

— Я не могу.

Повернул голову, и хатарка расценила это как угрозу, передвинулась ближе, так что я мог её видеть. Её румянец, горящие глаза… она не понимала, что с ней происходит, что вызывает во мне, но я хорошо чувствую этот пьянящий, сводящий с ума запах.

— Так что она тебе сказала? — потребовал ответа.

Атая молчит.

— Тебе это не понравится, анкхар, — наконец, выдаёт она, робость и стеснение исчезают на мгновение.

— Вымой моё тело, — приказываю.

Она торопливо взяла флакон и налила на ладонь пахнущей пряно жидкости. Протянула руку, коснувшись моей, провела по предплечью к шее. Резко перехватил её запястье. Хатарка дёрнулась, вновь пытаясь сбежать, дразня и будоража ещё сильнее.

— Я же тебя предупреждал, — прошипел в оказавшие рядом распахнутые от испуга губы девушки. Розовые и мягкие.