Взяв мои ладони в свои руки, она расцеловала меня в обе щёки и по-матерински обняла за плечи.

‒ Как я рада видеть тебя, милая Анхелика! ‒ произнесла моя будущая свекровь и изогнула губы в улыбке. ‒ Ты так похожа на дорогую моему сердцу Лавинию! Удивительно похожа. Те же черты лица, те же волосы, тот же разрез глаз, даже родинка над верхней губой таких же размеров и в том же месте.

Королева Беатрис рассмеялась и обняла меня ещё раз. От такого приёма на душе у меня потеплело. Леди Баррет всю дорогу твердила без продыху, что дворец ‒ это змеиное логово и что тут со всеми надо держать ухо востро, но мать короля была такой милой и искренней и так задорно мне улыбалась, что я невольно пустила слезу.

‒ Я несколько пышнее мамы в юности.

‒ Ну и хорошо! С некоторых пор я не выношу тощих женщин. У королевы должны быть широкие бёдра, чтобы она легко рожала сыновей, и полная грудь, чтобы в случае необходимости, она могла этой грудью кормить своих сыновей. Мой Лайонел в детстве был капризным ребёнком и не желал пить молоко кормилицы, поэтому мне пришлось кормить его самой. И я искренне рада, что Бог не создал тебя тощей, как палка.

Такое замечание настолько мне польстило, что я тут же захотела спросить, а каких женщин любит король, и даже покрутила головой для пущего эффекта, но наткнулась только на взгляды дам из свиты королевы-матери и на рыцарей, нас охраняющих.

‒ Его Величество сейчас отсутствует, ‒ объяснила королева-мать, слегка нахмурившись, и поманила меня за собой к высоким дверям во дворец. ‒ Восстания всё ещё иногда вспыхивают, и королю приходится время от времени покидать замок. Он хочет лично познакомиться со всеми главами кланов.

Услышав последнее, я невольно вздохнула.

‒ Когда он вернётся?

‒ Скоро, очень и очень скоро. Свадьба через неделю, но мы ещё должны успеть пошить тебе подвенечное платье. Думаю, красное*, украшенное золотой вышивкой, безупречно подойдёт к твоим волосам и глазам.

И королева, снова рассмеявшись, погладила меня по плечу.

До свадебной церемонии меня поселили в западном крыле дворца. В моём распоряжении было целых четыре комнаты: парадная, гостиная, спальня и уборная. Петляя по длинным коридорам, я почти не смотрела по сторонам и думала только о том, как бы запомнить дорогу от своих покоев до центрального выхода из замка. Краем глаза я успела заметить живописный сад с беседками и оригинально подстриженными деревьями и захотела посетить его во что бы то ни стало.

‒ Вижу дворец тебя не слишком-то впечатлил, ‒ заметила королева-мать, когда мы зашли в мои покои. Больше всего меня поразили окна: они были просто огромными. Остальное же вполне соответствовало тому, что я привыкла видеть у себя дома. Кровать с ярким балдахином, розовые шторы с золотыми кистями, резная мебель из красного дерева.

‒ Я… ‒ отчего-то я растерялась и, чтобы скрыть смущение, сделала вид, что рассматриваю широкий гобелен у самого потолка, изображающего красного льва, стоящего на задних лапах с раскрытой пастью.

‒ Помню, когда я попала во дворец впервые, то едва не ослепла от увиденного. Я разглядывала буквально каждый дюйм и гдадила стены. Великолепие Дортонхауса сразило меня наповал. Но Бельверон ‒ это, конечно, не Дортонхаус. Туда мы поедем осенью. Однако здесь есть чудесная башня в восточном крыле. Такая высокая, что из её окон видно всю столицу. Тебе стоит туда подняться.

‒ Леди Солсборн устала и взволнована, ‒ вдруг произнесла Эдеонора Баррет, и все взгляды присутствующих обратились к ней. Королева-мать раздражённо изогнула левую бровь, но вслух не сказала ничего.