Приветствуя мужа, я встала. Сердце забилось чаще. Мы, наконец-то, были одни, совершенно одни, и сегодняшней ночью я надеялась наговориться с ним всласть. Руки сами потянулись к поясу и ослабили узел. Я лишь слегка повела плечами, и халат упал к ногам, оголяя плечи, ключицы и грудь. Я самолично трудилась над этой рубашкой три последние ночи, создавая глубокое декольте и обшивая его края золотыми и серебряными нитями той самой иголкой, которую король вытащил из моей ступни. Теперь я не расставалась с ней ни на минуту, так же, как и с его платком. Природа наградила меня пышной грудью, но показывать её на венчании и празднестве я не посмела. Королева-мать была женщиной строгих взглядов, она ходила закутанная в ткань сверху до низу, да и провоцировать придворных мужчин я надобности не видела. Вся моя красота принадлежит только мужу ‒ для него я должна выглядеть соблазнительно.

Король продолжал стоять у дверей. Я придвинулась чуть ближе и потянула вниз рубашку, ещё больше оголяя плечо.

‒ Не стоит. ‒ Он в два счёта преодолел расстояние между нами и, нагнувшись, поднял халат с пола и накрыл им мои плечи.

На душе стало как-то гадко. Я почувствовала себя неловко. Неужели я сделала что-то не так? Неужели повела себя слишком открыто и непристойно?

‒ Отец не предупредил Вас?

‒ А о чём он должен был предупредить меня?

‒ Наш брак сугубо договорной, и я не хочу, чтобы Вы тешили себя напрасными надеждами.

‒ Напрасными надеждами?

Заняв один из пурпурных стульев, Лайонел сел ко мне вполоборота. Взгляд его стал хмурым и тяжёлым, как у преступника.

‒ Чтобы вернуть трон, мне нужна была армия, а армию нужно было чем-то кормить и во что-то одевать. Ваш отец оказал мне поддержку, серьёзную поддержку, но и цену запросил высокую.

‒ Высокую? ‒ Я потёрла шею. Та жутко чесалась и болела. Меня будто крапивой изжалили.

‒ Он потребовал, чтобы я взял его единственную дочь в жёны и сделал королевой. У меня не было выбора, и мне пришлось согласиться.

‒ Потребовал…

Я вела себя, как пятилетний ребёнок, который повторяет за нянькой незнакомые слова, но ничего не могла с собой поделать. Правда была слишком неприятной и слишком медленно до меня доходила. В общем-то, то, что между нами был заключён договорной брак, было вполне естественным. Все мои соседки вышли замуж по договору, так что же в этом случае смущало короля? Разве он не желал видеть своей женой не только богатую, но и красивую молодую женщину?

‒ Вы знали, что это Ваш брат убил моих младших братьев? Убил принцев королевской крови. Ни у кого не хватило на это духу, только у него. За это он и получил особое расположение моего дяди.

‒ Нет… Я ничего не знала.

Я снова потёрла шею. Должно быть, та уже сравнялась по цвету с сиденьем стула, на котором, точно статуя, застыл мой супруг.

‒ Мне следовало казнить всю вашу семью. Семью изменников. Ваш отец некоторое время ссуживал деньги и моему дяде тоже.

‒ Он просто пытался выжить.

‒ И выжил, в отличие от других более достойных.

Лайонел встал и прошёлся по комнате.

‒ Что ж, он выполнил свою часть сделки, а я выполнил свою. Я вернул своё королевство, а он породнился с королём. Сейчас он наверняка отразит это в фамильном гербе. У вас ведь есть фамильный герб, не так ли?

Я промолчала. Слишком сильно боялась того, что он сделает или скажет дальше.

‒ Итак, Вы стали королевой. Не бойтесь, титул у Вас никто не отберёт. Лайонел Таелинг всегда держит слово. Моя мать не знает о грехе сына подруги юности, и я не скажу ей. Не хочу её в это впутывать. Но Вы знать обязаны. Никаких супружеских отношений между нами не будет. Я ‒ король, Вы ‒ королева. На этом всё. Вы не принимаете участие в совете, дворцом и слугами заведует моя мать. Двор и содержание, которое я пообещал Вашему отцу, останутся при Вас, но в остальном… ‒ он почесал нос. ‒ Не надейтесь меня соблазнить: любовниками мы никогда не станем.