Поднимаю взгляд в заснеженное небо.

Снежинки кружатся, создавая белый хаос вперемешку со звёздами.

И я загадываю желание…

Хочу новую жизнь, новый смысл, родную душу рядом, ребёнка хочу…

Из задумчивости меня вырывает громкий лай. Поднимаю голову, застываю. В соседнем дворе вижу огромного чёрного пса, который несётся прыжками на маленькую кроху, которая стоит коленками в сугробе. Внутри обрывается от страха за малышку, уже хочу рвануть спасать кроху, как вдруг пёс прыгает передними лапами на её плечики, валит девочку в сугроб, и до меня доносится заливистый смех.

Ах ты ж!

Девчушка вместе с псом валяется в сугробе, тот активно вылизывает её румяное личико.

– Амур! Хватит! Прекрати! – пищит она.

Пружина внутри отпускает. Ох и игры у деток!

Рассматриваю соседний двор внимательнее. Домик небольшой, приветливо светит окнами, крыльцо украшено огоньками, дорожки прочищены. Малышка вместе с собакой несутся к дому, оттуда на освещённое крыльцо выходит девушка, стройная, через плечо толстая коса до пояса. На снегурочку похожа.

– Милаша, домой заходи, простудишься! – зовёт девчонку.

– Нет, мамочка! Не простужусь! Мы с Амуром ещё немножко побегаем, и я приду. У тебя как раз булочки допекутся.

– Пять минут! Жду тебя!

Красавица с косой уходит, а я провожаю её жадным взглядом. Неужели мама уже? Значит, скорее всего и жена. Она же сама на ребёнка похожа. Рассмотреть бы её лучше…

Я прохожу по сугробу немного в сторону так, чтобы мне было видно окно их кухни.

Герань на окошке…

За лёгкой занавеской различаю стройный силуэт. На стол накрывает красавица.

Эх, напроситься бы в гости, на те самые булочки.

Да думаю, муж её не оценит. Я бы сразу башку отбил такому гостю.

Тяну носом, в воздухе ощущается запах сдобы, желудок тут же отзывается голодным урчанием. Вспоминаю, что ел я последний раз ещё утром. И ждёт меня там мама, её божественные манты и гусь, но я почему-то не тороплюсь уходить, а всё ещё стою одиноко в тени, разглядывая чужую счастливую жизнь…

2. Глава 2.

– Мишутка, родной вставай! – будит меня мама. Улыбаюсь во сне. Мишутка…

Если бы так меня назвал кто-то другой, уже в нос получил бы, но маме можно. Для неё я навсегда останусь Мишуткой!

– Иди завтракать, я блинчиков напекла! – гладит меня по волосам.

– О, как давно я не ел блинчиков!

– А чего ж тебя женщина твоя не балует?

– А она на диете!

– На диете? Небось тощая, как палка? И зачем она тебе такая? Хоть бы привёз, матери показал, может я бы её откормила!

– О, такого ужаса она бы мне точно не простила! Не, мам, лучше твоих блинчиков всё равно быть не может!

– Ну пойдём, покормлю хоть тебя, голубчика.

– Сейчас приду, дай пару минут.

Мама выходит, а я потягиваюсь в кровати. Рассматриваю комнату, в которой прошло моё детство и юность. Здесь почти ничего не поменялось. Встаю, открываю шкаф, даже вещи мои сложены, те, что носил лет пятнадцать назад. Усмехаюсь про себя. Вкус у тебя был, конечно, Михаил, деревенский! Яркие спортивные костюмы, цветастые рубашки… Жуть.

Спускаюсь на первый этаж к маме, застываю на лестнице, прислушиваюсь к голосам. Мама с кем-то разговаривает. Ей отвечает мелодичный женский голос:

– Тёть Тонь, с наступающим вас! Угощайтесь! Я вчера много теста поставила, увлеклась! Не осилим мы столько с девчонками! А вы же гостей ждёте, берите, кушайте!

– Спасибо, Василиса, рукодельница ты моя!

Я спускаюсь чуть ниже, в отражении зеркала на стене вижу мамину гостью. Узнаю её. Красавица вчерашняя. Василиса, значит. Точно снегурочка из сказки, с таким-то именем. И булочки ты, Игнатов, хотел вчера её попробовать. Вот! Неужели желания сбываются?