Набрав по памяти номер, я приложила аппарат к уху, чувствуя, как разгоняется сердце в груди. Олег не поднял трубку. Пришлось написать ему сообщение, что это мой номер и что я хочу поговорить. Перезвонил сразу же.

— Ну и куда ты вчера сбежала? — без приветствий процедил он. — Главное, кто тебе сказал?

— Главное, с чего ты решил, что тебе так можно?

— Главное, что наша сердобольная Мария Алексанна останется без работы. Мне не нужны твои информаторы под боком. Я допустил ошибку. Но впредь их не будет.

— Ты в себе, Олег? — моргнула я, не видя ничего перед собой. — Ты правда хочешь отобрать у меня Ксению?

— А зачем она тебе? — усмехнулся он. — Органы опеки уже в деле. Мамаша-кукушка нам не нужна. Я уже собрал на тебя все, что позволит уполномоченным принять правильное решение…

— Что ты собрал? — пролепетала я.

— Как обычно, — равнодушно сообщил он, — что надо собирать в таких случаях. Не я занимался, у меня есть кому, Карина. Поэтому в твоих интересах явиться назад и отдать ребенка по собственному согласию.

— Подожди, ты серьезно сейчас? Ты, который просил прощения и врал, что не допустишь ошибок впредь?

Я понимала, что все это жалко. Олегу все равно. Он принял решение, и сила на его стороне. А я больше не та, которая когда-то была рядом. И страшно представить, что будет с Ксенькой, если этот ублюдок добьется своего.

— Ну сколько мне еще просить прощения, Карина? — усмехнулся он презрительно. — Тебе хорошо одной. Я понял, что это был предел твоих мечтаний — избавиться от меня. Ты не планировала сохранять семью. Радостно ускакала заниматься своим бизнесом. Только вот ребенок страдает от этого. Я не допущу, чтобы она у тебя в одиночестве сидела где-нибудь… — Пока я искала дар речи, его фонтанировал на полную: — А может, ты уже в постель к кому-то прыгнула? — И он понизил голос: — Дорогая. Узнаю — убью, поняла?

— Ты больной, Олег.

— Ты меня сделала таким, — даже не задумался он. — Но если хочешь обсудить — давай встретимся. Расскажу, чего я хочу и как тебе остаться с ребенком.

— Меня твои условия вряд ли устроят.

— Я болен тобой, Карина, — вдруг прошипел он в трубку.

— Ты трахал других баб! — взорвалась я.

— Потому что ты — холодная тварь! Тебе ничего не нужно, кроме себя самой! Ты вся в работе вечно! И ребенок тебе на хрен не дался! Не приползешь ко мне — я тебя в тюрьму упрячу! Там тебя точно никто не будет иметь!

Я отбила звонок и опустила дрожащую руку. И этого человека я любила? Это точно он? Тот самый? Сперло дыхание, во мне будто замерла жизнь, и я продолжала стоять и пялиться в землю, переслушивая мысленно разговор с этим… психом? Пожалуй…

Только вдруг показалось, что я не одна. Ветер, бившийся до этого в спину, вдруг стих. Я обернулась и встретилась взглядом с Эльдаром. Он стоял буквально в шаге и сверлил хмурым взглядом.

— Ребенок тебя ищет, — сообщил холодно.

— Я же сказала ей… — начала я растерянно, но он уже не слушал.

Развернулся и зашагал в дом. А я обессилено поплелась следом.

Ксеня и правда встретила у порога, натягивая на себя кофточку:

— Мама, хочу с тобой в лес.

Она взяла меня за руку, и я только успела бросить взгляд в спину Эльдара, как пришлось развернуться и направиться на улицу.

Мы с ним не уживемся. Зря я думала, что мне плевать. Отчего-то каждый его такой взгляд оставлял боль в душе. Зачем мне еще это? Надо будет найти квартиру и вернуться в город. А еще — позвонить своему адвокату по семейным делам, которая занималась разводом, и спросить совета, как быть с тем, что мне наговорил сейчас муж по телефону. Что и куда он мог на меня подать? Это же не так просто — взять и оклеветать мать? Или просто, если есть связи?