– Ага.

За меня бы кто извинился.

Выруливаю на проспект, тут неподалеку набережная.

Не получилось.

А ведь сейчас могли вдвоем с паучком туда ехать. Тепло, но с улиц ушло пекло, вечер, погода прелесть.

Вздыхаю, качу обратно, конечно, вляпываюсь в пробку.

И как объясняться – ничего путного не идёт на ум.

Медленно продвигаюсь по городу, набираю Хоме.

–  Ты на свадьбе? – спрашиваю и сам слышу музыку. – Как там дела?

– А как должны быть? – друг весело гаркает в трубку. – А ты где?

– Эля там?

– Эля, Эля, - повторяет Хома. – Не видел.

Жую щеку.

Не могла же она уехать? Я к ней, а она от меня.

– Поищи, - прошу.

– Белый, чё за фигня? – он возмущается. – Я тут занят немного, - он понижает голос, и я понимаю – познакомился с кем-то. Друг откашливается. – Срочное что-то?

– Нет, забей, - поворачиваю на светофоре и понемногу набираю скорость. – Отдыхай.

Ничего. Все нормально. Я уверен, что мы не просто так встретились месяц назад. И от чувств своих не откажусь.

Прорвёмся.

Чем ближе к дому подъезжаю – тем сильнее нервничаю. В мыслях репетирую, что сказать – получается, что правду.

Тогда, в клубе я ничего не знал. А потом утром, увидев фотку Давида на звонке – растерялся.

Номер ее посеял.

Замотался на соревнованиях.

Можно меня простить, не сильно виноват?

Вползаю в ворота.

Народу во дворе вдвое меньше, половина разбрелась по дому, похоже. В отдалении кто-то орет в микрофон – конкурсы, стало быть.

Здесь все так же – смех, крики, только гости заметно веселее, и жара не такая агрессивная.

Пока светло, небо голубое, солнце отражается в стеклах.

Выхожу из машины, оглядываюсь.

Мамы с Давидом не видать, зато мимо, покачивая бедрами, идёт танцовщица в синем откровенном костюме, прямо босиком ступает по траве.

Подмигивает мне.

Провожаю ее взглядом.

Раньше бы заинтересовался.

Сейчас рассеянно смотрю в ее голую спину, обвешанную десятками цепочек и растираю лоб.

Так, паучок.

Топчусь на улице, огибаю праздношатающихся гостей, вытягиваю шею.

Вряд ли она здесь.

Разворачиваюсь и взбегаю по ступенькам, захожу в дом.

В холле почти у дверей сидят Дина и мелкий Лёва, она ему что-то выговаривает.

Тенью крадусь мимо.

– Эрик, - замечает она меня. – А ты куда пропал?

– Саню отвозил, - неохотно останавливаюсь. – А мама с Давидом где?

– Вроде на улице, - Дина кивает на крыльцо. – Конкурсы начинаются. Скоро будут горячее подавать, и в конце вечера уже торт.

– Классно, - вежливо радуюсь. Искоса смотрю на лестницу на второй этаж. – Умоюсь пойду, запылился в дороге.

Иду и чувствую, как она мне взглядом сверлит спину.

Нет, ну что?

Имеет право человек душ принять?

Торопливо поднимаюсь на второй этаж и прислушиваюсь – музыка едва долетает, спокойно, прохладно, и паучок где-то тут быть должна.

Заглядываю в каждую дверь, мимолетно изучаю обстановку и двигаюсь к следующей.

Сколько комнат, надо же. Как Давид сам не путается.

Дёргаю очередную ручку, привычно суюсь внутрь и замираю.

Нашел.

Она стоит перед зеркалом, в одном белом полотенце. Волосы мокрые – Эля точно только что из душа.

Вспоминаю, как мы в моей квартире вдвоем стояли под водой, холодной, а нам было жарко.

Память безжалостна, толкает меня в комнату, и я не противлюсь, протискиваюсь в проем.

– Я вернулся, - сообщаю Эле и тихо прикрываю дверь.

9. Глава 8

Эля

Тетя Дина любила шутить, что стоит поесть и половина проблем отпадает. Думаю, я просто нарезаю мясо на мелкие кусочки из желания себя чем-то занять.

Но это действительно отвлекает. Макнуть мясо в соус, пережевать. Запить глотком лимонада. И так по кругу, пока не наемся. Стол ломится от разных вкусностей. Кажется, что Софи и папа просто ткнули во всё меню, не разбираясь.