– Пап, ты прав! – произношу громко, касаясь пальцами грудной клетки. – Мне что-то не хорошо. Пусть Эрик, - его имя выделяю, всю злость вкладываю. – Сам отвезёт Сашу.

– Нет, Эль, со мной поехали, - он ещё и спорит! – На набережной подышишь, легче станет. Сядь в машину.

– Господи, Эрик, ну что ты такое говоришь, - Софи громко возмущается, оглушая. Ко мне идёт. – Какая поездка в машине? Эмме прилечь нужно, отдохнуть. Давай, поезжайте с Сашей вдвоём.

– Но мам…

– Не спорь с матерью. Всё, иди в машину, а ты, - меня под руку подхватывает. – Что ж ты ничего не говоришь? Всё нормально-нормально, а вот бледная какая. И дрожишь. Давид, может врача вызвать?

– Не надо, - на шепот перехожу, который почти тонет в шуме двигателя машины. Эрик действительно уезжает. – Я просто перегрелась, видимо. Жарко сегодня.

– Ещё и ничего не ела. Давай, в шатёр, покушаешь, посидишь. А потом в дом пойдём, да? Или сразу туда принести что-то?

– Нет-нет, в шатёр, да.

Неловко, что папина жена вокруг меня суетится. А я всё придумываю, лишь бы не садиться в одну машину с Белым. Наедине не оставаться.

Хотя мне действительно плохо.

Просто не так, как остальные думают.

В сердце болит.

Не представляю, что дальше быть. Как теперь о беременности всем рассказывать.

Машина трогается с места, а я через окно вижу, как парень напряжен. Что-то Саше говорит, руль сжимает. И уезжает. Надеюсь, что на долго.

А я, пока, сбегу в монастырь, наверное. 

И никогда больше Белого к себе не подпущу.

Эрика, чтоб его.

Эрик

Падаю за руль.

Злой, как дьявол.

Срываюсь с места.

– Нда, - с задних сидений оценивает ситуацию Саня. – Что к чему, ниче не понял.

– Отдыхать надо меньше, - огрызаюсь.

– Да меня просто на жаре разморило, - он укладывается на диване.

Кошусь в зеркало – ладно, хоть туфли снял.

Открываю окно, впускаю в салон ветер. Сжимаю руль и мысленно себя костерю, на чем свет стоит.

Мы же почти уехали, ну как так. Какие-то секунды, блин.

И Эля теперь черте что думает.

А я лишь хотел объяснить все спокойно, без лишних ушей, и без чёрно-белый пары, чью свадьбу мы празднуем.

Как знал, что денёк ещё тот выдастся.

– Так ты ей не сказал что ли, - Саня скручивает крышку на бутылке с минералкой и жадно, булькая, пьет воду. –  То, что сводные, все дела. Не сказал?

– Тебе какая печаль? – раздражаюсь, меня уже всё бесит, и пассажир особенно. – Сань, где живёшь?

– В центре.

– Отлично, - добавляю музыку.

Пару минут он ещё пытается перекричать басы, но смолкает, открывает окно и поставляет лицо ветру.

Барабаню по рулю, смотрю на часы.

Туда и обратно можно обернуться часа за два, если пробок не будет.

И что за эти два часа с паучком будет?

Она и так уже накрутила себя, в ее глазах моих грехов, наверняка, на три жизни хватит.

К городу добираюсь быстро, выключаю музыку, от которой уже в висках трещит, и в зеркало киваю Сане.

– В центр куда?

– Напротив торгового центра дом, - лениво отвечает он. – А ты обратно рванешь? – в его голосе скользит едва различимая зависть. – Сам не знаю, чего так расслабился. Перенервничал что ли. Отец Эммы мне теперь не забудет. Суровый мужик. Воспитывать начнет. Мол, дочери серьезный чувак нужен, без всяких там.

Вполуха слушаю, как Саня посыпает голову пеплом. Меня его проблема мало волнует, со своей бы разобраться.

А тихо не получится, вдруг, только подойду – и Эля скандал поднимет, а, может, она уже родителям рассказала?

Вряд ли.

Зачем ей это.

Или могла?

– Сам дойдешь? – торможу возле серой девятиэтажки напротив торгового центра.

– Не маленький, - бурчит Саня. С кряхтением выползает на асфальт. – Ну ты там это...смотри, - он ведёт головой из стороны в сторону. – За меня скажи, что я извиняюсь.