Расскажи ему, малая – молча, но доходчиво.

И я тоже молчу, пока Белый рядом усаживается.

Нам ведь было хорошо вместе, той ночью.

И легко, на самом деле.

Без притирок или недопонимания, как два пазла сошлись.

Парень не будет рад моей беременности, да и ладно. Но знать он должен. А дальше уже его проблемы.

В худшем случае, буду сама справляться. Что расскажу, что нет.

А вдруг всё будет, как Миша говорил? 

Не только ребёнок, а что-то большее между нами.

Пропускаю момент, когда Белый так близко оказывается. Так, как в клубе было. Один сантиметр между женщиной и мужчиной. Только тут сто процентов поцелуй случится.

Парень наклоняется, а я это разрешаю.

У него сухие тёплые губы, которые моментально разжигают что-то внутри. Меня потряхивает, словно от ударов тока. Дрожу, но сама ближе подаюсь.

В мягкие тёмные волосы так удобно пальцами зарываться. Едва потянуть, чтобы сквозь поцелуй почувствовать улыбку парня. Его руки обхватывают лицо, касаются плеч. Сжимают мою ладонь.

Белый без перестану касается, каждой клеточки. Шарит руками, сжимает кожу. Пока я в его руках таю, как то мороженное на солнце. Только парень не солнце, он чертов астероид, который уничтожает всё на своём пути.

И меня тоже.

Меня сильнее всего задевает, когда зубами оттягивает губу.

А потом упирается лбом о мой лоб, медленно дышит. От него лимоном пахнет, а ещё, капельку, самим парнем.

– Я скучал, паучок.

И сейчас этому признанию хочется верить. Когда вот так, только мы вдвоём, всё спокойно, никаких проблем. 

– Так что, поедешь со мной? Разгар праздника, никто не заметит. А мы поговорим, о чём захочешь.

– А здесь нельзя?

– Серьёзно? Я к тебе целый день пробиваюсь, а поговорить не получается. Давай, паучок, соглашайся. Или хочешь, чтобы я и дальше через поток твоих поклонников добирался?

– Напомни, почему я паучок? – спрашиваю, а всё же сама помню.

– Потому что защиту вокруг себя плетешь, как паутину.

– Видишь, всё сходится, - улыбается, поняв меня. – Так что…

– Эль, я без вопросов готов твою защиту разбирать. Но наедине, чтобы никто не мешался. И точно уж подальше от твоего Санька. Давай, Хома как раз починил мою машину. Хочешь на набережную или в центре города погуляем?

– Хочу.

Он ведь сам всё прекрасно видит, понимает. Что у меня коленки рядом с ним трясутся. Особенно, когда парень их своей ладонью накрывает.

И на набережную хочу, и в город. 

С Белым куда угодно хочу.

И не только говорить, всего хочу.

– Подожди. Я думала, это он чинил машину Эрика.

Смотрю на то, как Белый губы поджимает, и пытаюсь понять, что тут происходит.

Эрик

До нас долетает музыка, крики детей и смех, отголоски разговоров, мы стоим.

Эля хмурится, а я, кажется, сам только что проговорился.

Кто за язык тянул? Ляпнуть про машину – верх моей сообразительности.

Венец разума.

Но главное сейчас – увезти паучка отсюда.

Потом разберемся.

Уверенно беру узкую ладошку в свою, тяну девушку к дому.

– Машина у нас с Эриком общая, - бормочу, и совесть колет иголками, до чего же врать неприятно. В девичье лицо не смотрю, разглядываю сочно-зеленую траву под ногами. – Я часто по соревнованиям мотаюсь, авто оставляю в гараже. Ну и вот. Эрик пользуется.

Откашливаюсь.

У меня уже раздвоение личности начинается, нужно это скорее прекращать.

Кошусь на Элю.

Она все ещё хмурится.

– А тебе не понравилось, что родители поженились, - утверждаю, медленно идем вдоль дома.

– Родители?

– Твой отец и София.

– Я не против Софии.

– Но против Эрика.

– Да мне без разницы, - она отмахивается. – Это же от меня не зависит. Плюс, вряд ли он сюда переедет, слышала, как папа с Софией обсуждали. Что он отказывается. У него своя квартира. Да и я сама не здесь живу. Видеться не будем с ним. Разве что на праздниках.